Бах!
Ударил тюфяк с соседней башни, осыпая картечью наседающего противника с фланга. Оттуда было очень неудобно стрелять – не было фланкирующей бойницы для орудия. Видимо, строители крепости не думали о том. Но удалось с горем пополам разместить тюфяк на уровне бруствера. На подпорках и упорах.
Залп. Залп. Залп.
Гарнизон скупо расходовал стрелы. Их было не так много. Посему бил нечасто. Давал возможность татарам подтягиваться на мост, подменяя раненых и убитых.
Бах! Бах!
Вновь ударили тюфяки сдвоенной надвратной башни, отчего на мосту во все стороны полетели кровавые брызги. Плетеные щиты, даже дохленькие, больше не защищали нападающих. А значит, невеликую энергию каменной картечи уже ничто не гасило. И била она заметно сильнее. Что немало удивило штурмующих. Слишком быстро тюфяки перезарядили. И двух минут не прошло.
Залп. Залп.
Бах!
Гулко ударил тюфяк с башни, стоявшей довольно далеко от ворот. Отчего Ваня немало удивился и отправил парнишку из местных сбегать туда и доложить то, что увидит. Ничего страшного там не произошло. Татары под прикрытием натиска на ворота атаковали крепость от наименее крутого оврага. Для чего сделали даже несколько длинных лестниц – длинные бревна с привязанными перекладинами. И удар картечи оказался для них полной неожиданностью. Крайне губительной и изрядно деморализующей.
Бах! Бах!
Вновь ударили фронтальные тюфяки со сдвоенной надвратной башни. И это стало финальным аккордом штурма. Противник, умывшись кровью, больше не рисковал идти на приступ. А все его приспособления остались валяться под стенами. Все плетеные большие щиты. Все лестницы. И даже таран. Много его воинов попадало с моста в ручей. Ограждений-то не было. Кто-то сам туда сорвался, кого-то спихнули наседающие товарищи, невзирая на то, раненый боец или убитый. Довольно было и того, что валялся, мешая пройти.
Оценить потери противника было пока сложно. Поэтому Ваня не считал разумным делом контратаку. А ну как у них еще где люди есть? В лесу, например. Но ни Беззубцев, ни Холмский его в этом деле не послушали. Слишком вдохновились славным отражением натиска. Слишком их кровь возбудила и успех воинский.
Сели на коней да с разухабистым матерным кличем ломанулись через спешно открытые ворота, вытаптывая копытами тела раненых и убитых на мосту. На острие атаки – ратники сопровождения, ибо в чешуе. За ними – «кольчужные» из гарнизона. Не все. Приплывшие ведь были без коней. Вот Холмский и оставил с Ваней два десятка ратников гарнизонных, передав лошадей хорошо «упакованным» воинам, пришедшим по реке.
Татар еще оставалось довольно много, но они были изрядно деморализованы кровавым приступом. Слишком много людей они там сложили. Так что удар этой кованой полусотни пришелся очень кстати. Ведь Беззубцев