– Гоша, это великая литература, – жалобно вякаю я.
– Б******* это, а не литература! – сообщает мне Гоша. – В приличных местах рожу бьют за такую литературу!
Мы спорим долго и, к сожалению, безрезультатно.
Следующим Гоше достается Евангелие.
С опасением жду реакции.
– Ну как?
– Да ничего хорошего. Ни за что, ни про что замучили приличного человека…
Мои инвективы насчет того, что некоторым нужно слушать сказку про репку и не совать носа дальше, Гоша воспринимает хладнокровно.
– Уж всяко приличнее, чем это вот…
– Вот ты все про Родину говоришь…
– Я? Про Родину?
– Ну, не говоришь, ладно. Думаешь.
Гоша вернулся в Москву после недельного отсутствия – был по делам. Там, «на Родине». То есть за границами Московской области. Гоша настроен философски. Лето, жара, «Кофемания» ни Никитской, веранда…
– Вот тут, – широкий жест в сторону Консерватории и Петра Ильича на постаменте. – Все сложно как-то. Там проще.
Я киваю. Вероятно, проще.
Гошин рассказ о Родине, облагороженный моим дамским присутствием, выглядит примерно так:
Утро. Проселочная дорога. Птички, ветерок, Среднерусская возвышенность, холмы и березки.
По дороге едет большой черный Хаммер. За рулем Гошин товарищ Витя Маленький (про него позже), Гоша дремлет на пассажирском сиденье.
Внезапно Витя резко жмет на тормоза. Посреди дороги, широко раскинув руки, стоит колеблемый ветром человек. На лице человека изображено изумление, граничащее с обмороком.
– Эй, в танке! – кричит человек. – У вас топор есть?
Витя опускает боковое стекло и задает вопрос, который на литературный язык с общепонятного можно перевести так:
– А скажи-ка, милок, что ты делаешь тут, на капоте нашего автомобиля, в такое неожиданное время и зачем тебе в чистом поле топор? Уж не задумал ли ты чего опрометчивого?
Бессвязные пояснения поселянина сводились к следующему: накануне Колян и его кум Толян были в гостях на свадьбе в соседнем селе. Следует заметить, что на торжественное мероприятие задумано было ехать на автомобиле. В связи с этим было решено, что Колян пить не будет (что в конечном итоге не получилось), а Толян будет вести себя обыкновенно. То есть, нажрется до зеленых чертей.
Под утро, когда веселье утихло, кумовья погрузились в автомашину и поехали домой. Тут-то и произошло непредвиденное.
Как оказалось, метрах в ста впереди дорога делала резкий поворот налево и дальше шла вдоль довольно крутого оврага, поросшего кустами и деревьями. По дну оврага бежала речка, дополняя собой живописный пейзаж. Не то, чтобы наши герои не знали этой особенности местного ландшафта… Но выпитое и пережитое не позволило им вписаться в поворот. И вот теперь «Москвич», на котором ехали товарищи, висел над оврагом на ветвях старой березы.
– Брешешь, – сказал Гоша, выбираясь из Хаммера, – быть того не может.
Поселянин