– Меня беспокоит одна штука…
– Какая штука?
– Сегодня я должен был позвонить на оптовый склад. Они же будут слать селедку в тех же объемах, что к Иванову дню.
– А чем это плохо?
– Как тебе сказать… Представь только: мы там стоим, а перед нами поддон. А на нем в твой рост банки с селедкой, которая никому не нужна. Праздники-то кончились.
– Если будем стоять. Там…
– Да… но все же, скорее всего, будем. Рано или поздно.
– Думаешь?
– А какая альтернатива?
Мог бы и не спрашивать. Он и сам знал, какая альтернатива, но приказал себе не перебирать грустные сценарии до возвращения Петера. И не стоит даже пытаться понять, что с ними произошло – так можно и свихнуться.
Если не смотреть в окно – ничего странного. Всё как обычно. Они с Кариной сидят за столом и обсуждают ежедневно возникающие практические вопросы. Что может быть естественнее?
– Проведем кампанию, – неожиданно сказала Карина.
Стефан настолько погрузился в попытки отнестись к их положению более или менее философски, что потерял нить разговора.
– Прости… какую кампанию?
– Насчет селедки. Селедочную кампанию.
– Вот именно, – сказал Стефан. – Решение найдено. Проведем селедочную кампанию.
Петер опять забрался в машину, завел мотор и осторожно нажал педаль газа. Чувство одиночества настолько всеобъемлюще, что даже внутренний голос умолк. На обитом кожей сиденье находится всего лишь оболочка человека, который совсем недавно был Петером Сундбергом. Скорлупа, надувной шарик, который вот-вот разлетится в клочья в абсолютном вакууме пустоты.
Навигатор несколько раз мигнул, и картинка исчезла – дисплей стал синим, почти таким же мертвенно-синим, как небо над головой. Да небо ли это? Петер постучал по экрану, заранее зная, что не поможет.
Петер выключил джи-пи-эс, снова включил – никакого эффекта. Вспомнил, что таким цветом навигатор показывает водоемы. Если верить прибору, он находится посередине океана, в тысячах километров от ближайшей земли. Понажимал кнопки, проверил настройки – ничего. Ни притворяющейся трехмерной голубой стрелки, показывающей положение его машины, ни дорог. Странно, но страха он не почувствовал. Наоборот – появилось чувство миновавшей опасности. Опасности, которую он только что избежал.
К тому же появилась возможность поэкспериментировать. Он дал задний ход. Через тридцать метров дисплей дрогнул, и появилась карта несуществующей местности.
Петер нажал на тормоз, прижался подбородком к баранке и внимательно вгляделся. Где-то в двух-трех метрах перед капотом проходит граница, но никаких видимых признаков границы нет.
Он открыл дверцу и вылез из машины. Странное ощущение. Он вспомнил, как пару лет назад прилетел в Таиланд. Проведя много часов в обманчивой прохладе кондиционеров,