СЕМЕНОВ. Как велели.
БАРЫНЯ. Хороши, нечего сказать… (Пытается надеть саможок на ногу. Семенов бросается помогать. Барыня отстраняет его.) Пусть Миша, он знает, как лучше…
Михаил тотчас становится на колени и ловкими движениями надевает сапожок на ногу барыне.
СЕМЕНОВ. Не жмет, Глафина Петровна?
БАРЫНЯ. Навроде, не жмет… А второй? (Михаил надевает и второй сапожок.)
Барыня встает, проходится по гостиной.
БАРЫНЯ. Надо же, красненькие… Я уж не девка… А хорошо… Молодец, Миша! Настоящий мастер.
МИХАИЛ. Благодарствую, ваша милость.
БАРЫНЯ. А под охру сможешь? Вон, как у меня на подоле.
МИХАИЛ. Под охру? Можно и под охру. Будет сделано, Глафира Петровна.
БАРЫНЯ. К отъезду моему… я в Москву поеду… поспеешь?
СЕМЕНОВ. Поспеет, ваше милость. Обязательно поспеет.
БАРЫНЯ. Ну, хорошо. Ступай, Миша. (Пауза.) Ты что-то хочешь мне сказать?
СЕМЕНОВ. Ступай, Мишка, не до тебя сейчас.
Михаил уходит.
БАРЫНЯ. Ты доволен им, Федор Иваныч? Какой парень-то вырос из сироты… небось, гроза девкам.
СЕМЕНОВ. Хороший мастер. Пустынин его хвалит. Доходу дает не хуже стариков.
Вбегает Дашка.
ДАШКА. Господин капитан Леонтьев приехали.
БАРЫНЯ. Капитан Леонтьев? (Встает из-за стола.) Дашка, мне надо переодеться… (Уходит вместе с Дашкой.)
Тотчас появляется Михаил, в руках у него черные мужские сапоги.
МИХАИЛ. Вот, Федор Иваныч… (Отдает сапоги Семенову.)
СЕМЕНОВ (беря сапоги). Хороши?
МИХАИЛ. Старался. (Видя, что Семенов намеревается уйти.) Федор Иваныч, вы с Глафирой Петровной насчет меня не толковали?
СЕМЕНОВ (с недовольной миной). Насчет тебя? А, ну да… Ты, Мишка, что о себе думаешь?.. Вот так тебе всё и подай… Ты хоть понимаешь, что такое – выкуп на волю?
МИХАИЛ. Понимаю, Федор Иваныч.
СЕМЕНОВ. Ничегошеньки ты не понимаешь, Миша. Да если Глафиру Петровну не подготовить, она может разгневаться и заместо выкупа упечет тебя… куда Макар телят не гонял.
МИХАИЛ. Да за что же, Михаил Иваныч? Я барыне верно служу, каждое желание исполняю, всю душу вкладываю.
СЕМЕНОВ. Да ты не разумеешь, я гляжу, как же тебе растолковать… Ты, Мишка, её крепостной человек, у нее крепость на тебя от царя и господа бога, на всю твою жизнь.
МИХАИЛ. Ну да, я разумею.
СЕМЕНОВ. Ты её крепостной человек, и за счастья должон почитать такую судьбу.
МИХАИЛ. За счастье?.. Я на волю хочу…
СЕМЕНОВ. Ишь какой – хочет он. Вот скажи так барыне – батогов получишь, а не волю. И зачем тебе та воля? Ты же там пропадешь. А здесь ты как у Христа за пазухой с твоими-то золотыми руками.
МИХАИЛ. Но вот Путстынин же выкупился…
СЕМЕНОВ. Пустынин… Когда это было? Это ж отец его… Со покойным барином… А Глафира Петровна – дело иное, она никому вольную не давала и даст ли когда – то вилами по воде писано.
МИХАИЛ. Так ведь за