Тетя, улыбнувшись своей собеседнице, сидящей напротив ее за столом, повернулась ко мне и нахмурилась:
– Эми, дорогой, с тобой все в порядке?
Я кивнул, борясь с желанием то ли выскочить за дверь, то ли упасть где стоял.
– Вот, наши соседи по улице. Миз Майди, как и я состоит в совете местной общины. А это молодой Дор, приехал к ним сегодня, как и ты. Майди знакомит его с городом.
Я снова судорожно кивнул. Видимо, моя поза не произвела впечатления на поднявшегося из кресла высокого парня с огненно-рыжей шевелюрой.
Снисходительно оглядев он кивнул и вежливо представился:
– Дор Пламя. Будем знакомы!
И я, едва удерживая отвисшую челюсть, пожал ему руку.
Дор, слегка хмыкнув посмотрев на меня сверху вниз, дернул плечом и сел обратно в кресло. Я кое-как дополз до стула и сполз на него, стараясь не глазеть на гостей слишком уж пристально. Тетя с подружкой о чем-то говорили, обсуждая каких-то неизвестных мне горожан, а Дор скучал, глядя в окно. Когда его взгляд задерживался на мне, то в глазах не было ни узнавания, ни приветливости, словно мы не прожили всю жизнь на соседних улицах. Но главное было в другом – я вдруг понял, что весь день вокруг звучала музыка моего Дара, и я все это время я не понимал, что слышу ее!
И это было странно. Очень странно.
5.
– Эми, дорогой, не стоит так волноваться! Уверена, в школе тебя примут, ты быстро найдешь новых друзей, все будет хорошо.
Я хмуро покивал тете Эми, а потом уткнулся в чашку. Аппетита не было, но пить хотелось. Уснул я поздно, проворочавшись почти до рассвета, и совершенно не выспался.
Главное, чего я не понимал – как можно забыть свой Дар?!
Ладно, мой одноклассник внезапно поменял родовое имя. Насколько я помню, в его семье даже при свадебных обрядах это длилось дня три, не меньше, так почему позавчера он был Рыжим, а сегодня он Пламя?! И в его глазах совершенно не было узнавания, это при том, что мы с детства знакомы, он меня еще в песочнице совочком по голове лупил! И конфеты отбирал. Теперь он вслух и при свидетелях признал, что он – другой человек. Бывает, подумаешь, пустяки какие. Отрекся от матери с отцом, зачеркнул прошлое – я символику плохо помню, но по идее в отречение от рода это все входит. У их народа таких заморочек много и все до жути серьезные, у людей гораздо проще.
Но это все ладно, мало ли было причин. Главное другое – как я мог не понимать, что за музыка звучит у меня за спиной?! Я ведь слышал ее, слышал и не обращал внимания!
Тетя протирала тарелки и я тихонько, чтобы не заметила, вслушался в ритм теней, пошевелил пальцем. Темная дымка окружила чашку, приподняла, повернула ручкой в другую сторону и опустила.
Да, все так же, как и вчера утром, перед отправкой…
Хотя откуда я помню, было это вчера или год назад? Нет, не год – я бы вырос и помнил себя другим… Хотя я и помню себя другим! Я помню отца