– Что вы знаете о методах работы спецгрупп? – повысил голос барон. – Может, они захватили заложника, может, хотели выбить у девушки информацию… Вы знакомы с методами психологического воздействия?
– Да что она могла знать-то?! – воскликнул Белецкий.
– Вы не поверите, какие секреты подчас становятся известны членам семей высокопоставленных лиц Империи, – покачал головой барон. – Но продолжим. Судя по видеозаписи, вы храбро (но, извините, лично моё мнение – глупо) бросились на шестерых противников защищать честь дамы. Не издав при этом ни единого звука. Сам факт вступления в схватку пока отставим в сторону. Но – молчание… Ладно, молча броситься на врага. Тут согласен – зачем выдавать себя лишним шумом? А если это были наши? Можно же было сначала спросить, кто они и что здесь делают?
– Не было времени… Они начали…
– Вот если бы вы всё же догадались сначала связаться с той же полицией, там бы, наверное, выдали инструкции, что делать. Или нет? – Барон выдержал паузу. – В общем, подводя итоги: вы нарушили буквально всё, что можно было нарушить, и сделали не так всё, что можно было сделать не так.
«Штрафрота или каторга?» – вот единственная мысль, которая осталась в голове Егора после столь суровой (но, положа руку на сердце, правильной) оценки его сегодняшних похождений.
Фон Стиглиц сокрушённо покачал головой, вперив суровый взгляд своему собеседнику чуть ли не прямо в душу. А потом вдруг улыбнулся:
– И именно благодаря такой вот вашей… – барон запнулся. – Даже слова не могу подобрать!.. В общем, повезло вам.
«Не посадят?! – обрадовался Егор. – Или не на каторгу, а всего лишь снова в штрафроту?»
Барон снова замолчал, сверля Белецкого взглядом.
«Да говори уже хоть что-нибудь! Не томи!» – мысленно взмолился тот.
Барон, казалось, подобно Пантелею, мог слышать не только слова, но и мысли. И начал говорить.
– Для того чтобы вы смогли оценить последствия своих действий, мне надо объяснить, что именно произошло, – услышать-то он, зараза, услышал, но говорил, словно сознательно намереваясь помучить своего собеседника подольше – медленно и с расстановкой. – Но для этого я должен сделать небольшое «лирическое отступление». Оно совершенно необходимо, – фон Стиглиц жестом остановил уже раскрывшего рот, чтобы попросить обойтись без лирических отступлений Белецкого. – Итак: как вы, несомненно, знаете, наше общество построено на сословном принципе. Если не считать духовенство, сословий всего два – простые обыватели и дворяне. Дворяне имеют больше привилегий, но и обязанностей у них также побольше, чем у остальных. Не надо морщиться, я не собираюсь полностью пересказывать всю главу о сословиях из учебника по обществоведению. Главное я уже сказал. Дворяне имеют больше привилегий. Среди этих привилегий – большая личная свобода, преимущества в торгово-промышленной деятельности и возможность занятия высоких постов во властных структурах.