Пока Дмитрий вспоминал и задумчиво смотрел в грязный и зашарканный потолок, входная дверь опорника тихонько скрипнула. В полумраке проскользнула тень, и в освещающей одной лампочкой помещение, размером три на три, зашла женщина. На вид ей было около 35-38 лет. Одета она неряшливо, наспех, видно, что первое, что попалось под руку. Она, молча, стояла и смотрела на участкового, как на икону. Тот заметил ее не сразу, перед его глазами проплывали веселые и красивые девчонки, легкий дымок сигарет, дорогое спиртное, которое он позволял купить себе в городе, шум музыки и веселья. Его воспоминания прервались громким кашлем.
-Да,– резко оборвал Опарин, приподнявшись в старом офисном кресле, рывком головы скинув с себя все веселые и разгульные воспоминания, при этом убрал ноги со стола,– У Вас что-то произошло? Он сделал вид, что очень заинтересован рассказом пришедшей.
Женщина, немного потоптавшись у входа в кабинет, толи от робости, толи от скромности, сделала шаг вперед, попав под лучи тусклой лампы, резким движением качнулась к стоящему рядом стулу и присела на него.
-Меня выгнали из дома, начала рассказ она,– Так получилось, что около полугода я приехала в поселок. Жила у матери Гафаровой Прасковьи Захаровны. Около месяца назад к матери пришел ее сожитель Степкин Михаил Петрович, который начал с нами жить. Сегодня у меня произошел конфликт с матерью, которая меня выгнала из дома,– закончив рассказ, женщина скрючилась, как старуха, и для придания правдивости сказанным словам тяжело вздохнула. Тусклый свет лампы осветил слезинку, которая покатилась у неё из глаза, по щеке, и упала на пол.
Дмитрий около минуты «подзавис», находился в бездействии, как будто «в прострации», от полученной информации, пытаясь собраться с мыслями, и внимательно вслушивался в рассказ женщины. Однако в его голове все еще кружились веселые нотки вина и шампанского, «Эх как было хорошо тогда,– подумал Опарин,– ну да ладно, надо работать, это все-таки мой хлеб и больше я ничего не умею».
Первый день. Гафарова П.З.
-Ваша фамилия, имя, отчество, адрес проживания?– уверенно и с расстановкой, при этом стараясь быть вежливым и внимательным, к чужим – проблемам, говорил Дмитрий Сергеевич.
Женщина громко вдохнула, как будто пыталась набраться смелости, начала рассказ:
– Меня зовут Егоркина Мария Петровна, я около полугода приехала в поселок Петровский, в котором у меня живет моя мать Гафарова Прасковья Захаровна. С матерью мы жили хорошо, до тех пор, пока к нам не пришел ее сожитель Степкин Михаил Петрович. Он так мужик ничего, но только пьет и постоянно ко мне пристает. Сегодня между мной и матерью произошел скандал, после которого мать выгнала меня из дома. Вот вроде и все.
– Хорошо,– сказал Дмитрий,– то есть, нет, совсем не хорошо, ой извините, я сегодня только первый раз к Вам приехал из города, новенький участковый, или, как там у вас говорят-то в поселке? Ну да ладно. Так, а я чем могу помочь, я вроде не суд и не администрация поселения, жильем не распоряжаюсь,– Недоумевал Опарин, что она пришла, такие воспоминания прервала, как тогда было хорошо, а сейчас, ужас, был бы девкой, плакал бы от горя, но нельзя, я же мужик, к тому же представитель закона. Тут его взгляд упал на Егоркину. Она сидела, полностью скрестив ноги и руки, при этом, Дмитрий вспомнил, что в ходе рассказа не жестикулировала, получается, что это положение она заняла сразу, как пришла и села, то есть оно не наиграно, а получилось произвольно. Здесь Опарин насторожился, ведь он хорошо помнил уроки психолога, из этого явно видно, что обратившаяся к участковому, что-то скрывает.– Ну так, что?
– Выгоните сожителя, и мы снова с матерью заживем как раньше, сказала посетительница.
-Выгнать, это несложно, а как я его выгоню, за что, он прописан у вас? И вообще, кто я такой, чтобы решать такие вопросы,