Отодвигаюсь от Беатрис, но она снова притягивает меня к себе, словно в агонии. Щеки девушки горят, зрачки расширены до такой степени, что я не вижу светлого оттенка карих глаз. Губами я снова спускаюсь по ее шее, немного покусываю и снова облизываю, целую, пока мои губы не касаются ее нежно-розовых сосков, которые, словно маленькие рубины, сияют только для меня. Ее тело немного приподнимается, когда я облизываю нижнюю часть ореолы сосков, пальцами погружаюсь в трусики и глажу киску, которая истекает влагой. Еще раз вдавливаю в нее свое тело, делаю эротические движения, когда она стонет, как сумасшедшая, подо мной.
Все, что я сейчас хочу – это трахнуть эту девчонку, сожрать ее лицо и иметь до тех пор, пока мы оба не вымотаемся. Пальцами я провожу по ее маленькой дырочке, надавливаю на нее двумя пальцами и ожидаю отклика. Часть моей спермы начинает вытекать в трусы, когда она обхватывает мой член, не выдержав этого, я проталкиваю с силой два своих пальца. Беатрис вскрикивает нечеловеческим голосом, отталкивает меня ногами. В шоке я стою напротив нее с широко распахнутыми глазами. Сбившись комочком, Беатрис сгибает ноги в коленях и смотрит на меня. Только сейчас я вижу капельку крови между ее бедер и на моих пальцах тоже.
– Что это за нахрен? – говорю я, едва справившись с первоначальным шоком.
– Беатрис? – громкий голос моего сына в дверном проеме отрезвляет меня окончательно, вместе с ударом кулака в лицо.
Я сижу в своей комнате на кровати, где только что лежала Беатрис. Мои кулаки крепко сжаты, а голова низко опущена. То, что сейчас произошло в этой самой комнате, не укладывается у меня в голове. Я ведь просто хотел наказать несносную девчонку. Это не входило в мои планы, все произошло само собой. Она откровенно соблазняла и дерзила, теперь я чувствую себя старым развратником, лишившим ее своими пальцами девственности. Это смешно, если однажды сказать об этом кому-нибудь, никто не поверит в этот бред сумасшедшего. Начнем с того, что я не знал о ее невинности. Тело Беатрис отвечало на мои ласки, именно она схватила меня за член. Кстати, в трусах до сих пор влажно от вытекшей спермы, я словно снова превратился в пятнадцатилетнего подростка, который спускает в штаны. Хаш все еще стоит около моего шкафа и держит в руках верх от купальника девчонки.
– Это самое мерзкое, что могло произойти в нашей семье, – глухо произносит он. – Я даже не думал,