Самый известный перевод «Собаки», ставший уже каноническим, содержит и некоторые другие неточности. Не исключено, что это связано с тем, что английский язык в СССР был до начала 1960-х годов менее распространён, чем немецкий (а до того – французский).
В данном переводе сделана попытка исправить замеченные недочёты.
Мне же остаётся выразить надежду на то, что я не добавил в книгу новых недоразумений и пожелать читателю приятного чтения.
М. Ш.
Глава 1. Мистер Шерлок Холмс
Мистер Шерлок Холмс, который обычно вставал очень поздно, за исключением тех нередких случаев, когда он совсем не ложился ночью, сидел за столом и завтракал. Я стоял на коврике перед камином и держал перед собой трость, которую вчера вечером забыл у нас какой-то посетитель. Это была отличной работы трость, вырезанная из толстого куска пальмового дерева, такая, какие называются «адвокат из пенанга» 1, ибо подобная палка при известном развитии событий могла бы послужить в качестве последнего, и весьма увесистого, аргумента в защите; трость увенчивал набалдашник в виде луковицы. Прямо под набалдашником была серебряная табличка в виде ленты, шириной приблизительно в один дюйм 2. На ней было выгравировано: «Джеймсу Мортимеру, M.R.C.S 3, от его друзей из C.C.H.», и стояла дата: «1884 год». Вообще, это была типичная трость, с какими ходили семейные врачи старомодного склада – величественные, с большим чувством собственного достоинства, а разговаривали они с пациентами весьма ободряющим голосом.
– Итак, Уотсон, что вы думаете о ней?
Холмс сидел спиной ко мне и не мог видеть того, чем я занимаюсь.
– А как вы узнали о том, что я делаю? Ещё немного, и я поверю, что у вас есть глаза на затылке.
– У меня есть, по крайней мере, посеребренный кофейник, который стоит передо мною, и он хорошо начищен, – ответил Шерлок Холмс. – Но, скажите мне, Уотсон, к каким выводам пришли вы, рассматривая трость нашего посетителя? Поскольку мы с вами так неудачно упустили его самого, и не знаем, с какой целью он к нам приходил, то этот случайный сувенир получает в наших глазах особое значение. Я хотел бы узнать, в какой степени вам удалось воссоздать личность хозяина этой трости после её обследования.
– Я думаю, – сказал я, следуя, насколько получалось, методам моего друга, – что доктор Мортимер – это, без сомнения, пожилой врач, он пользуется успехом, уважаемый человек, раз уж его знакомые вручили ему эту трость в знак своей высокой оценки его достоинств.
– Хорошо! – сказал Холмс. – Превосходно!
– Я ещё прихожу к выводу о том, что весьма велика вероятность в пользу сельского врача, который много ходит пешком, когда навещает своих пациентов.
– Почему вы так думаете?
– Да потому что эта трость была когда-то весьма красивой вещью, а теперь она сбита так, что я с трудом могу представить её в руках городского врача. Толстый железный наконечник внизу так изношен, что само собой очевидно – хозяин этой трости прошёл с ней немалые расстояния.
– Звучит просто великолепно! – сказал Холмс.
– И, опять же, здесь написано: «От друзей по C.C.H.». Я думаю, что это должно быть каким-то охотничьим обществом, точнее – местным охотничьим клубом, членам которого он, возможно, в случае необходимости оказывал хирургическую помощь, и они сделали ему небольшой подарок в качестве ответной любезности.
– Действительно, Уотсон, вы превзошли самого себя, – сказал Холмс, отодвигая назад свой стул и зажигая сигарету. – Я должен констатировать, что все ваши выводы были столь хороши, что могли бы в известной мере пригодиться и для моих скромных умозаключений, а ведь вы обычно недооцениваете свои собственные способности. Знаете, может быть, вы сами и не являетесь светочем познания, но вы – настоящий проводник света. Некоторые люди, не обладая гениальными способностями, имеют весьма примечательное свойство стимулировать мышление. Я признаю, мой дорогой друг, что я очень обязан вам в этом смысле.
Он никогда раньше не говорил так много, и я вполне допускаю, что его слова доставили мне особое удовольствие, так как я часто бывал уязвлён его безразличием и к моему восхищению его методами работы, и к моим попыткам сделать их достоянием гласности. Меня порадовала мысль, будто я настолько овладел этой системой, что смог приложить её в некотором смысле на практике и заслужил одобрение Шерлока Холмса. Он взял теперь трость из моих рук и несколько минут изучал её невооружённым глазом. Затем с выражением явной заинтересованности на лице отложил сигарету, отошёл с тростью к окну, и снова стал рассматривать её через мощную линзу своей лупы.
– Интересно, хотя и вполне элементарно, – сказал он, возвращаясь на свой любимый угол диванчика. – На этой трости есть, несомненно, кое-какие любопытные места. Они станут отправной точкой