– А нам обязательно идти к Стэнли и его жене?
– Нет, если только ты пистолет к моей голове приставишь. Стыдно признаться, но я не видел их с тех пор, как получил назначение. Да я лучше с целой армией Борегара встречусь, чем с ними!
Бретт засмеялась, и от прежнего напряжения не осталось и следа. У входа в зал ресторана Билли заявил:
– Я проголодался. А ты?
– Ужасно! Но мы не должны тратить слишком много времени на ужин.
Она взглянула на мужа с многозначительной улыбкой и последовала за безукоризненно вежливым метрдотелем к столику. Стараясь сохранять непроницаемое выражение лица, Билли решительно шагал за ней, чувствуя, как душа поет от счастья.
– Да уж, лучше не задерживаться… – весело пробормотал он.
Ночью Бретт разбудил какой-то далекий зловещий грохот. Словно почувствовав ее испуг, Билли тоже проснулся и повернулся к ней в темноте:
– Что случилось?
– Ты слышишь шум?
– Военные повозки.
– Я их раньше не слышала.
– Ты просто не обращала внимания. Если бы у этого города или у этой войны был основной звук, он исходил бы от повозок. Они катят день и ночь напролет. Ну-ка, дай я тебя обниму. Может, так ты быстрее снова заснешь?
Но это не помогло. Больше часа Бретт еще лежала без сна, с тревогой прислушиваясь к стуку копыт, скрипу осей, скрежету колес по мостовой, слитых в единый шум, похожий на звук далекого грома, предупреждающего о скорой грозе.
Утром Бретт чувствовала себя разбитой. Обильный завтрак ее немного взбодрил. Билли нанял прекрасное ландо, чтобы съездить на другой берег Потомака. Они ехали под хмурым предгрозовым небом, и вскоре действительно началась настоящая гроза, вторившая грохоту повозок, который Бретт теперь слышала постоянно.
Когда они пересекли Лонг-Бридж, Билли еще кое-что рассказал жене о Фармере. Капитан был родом из Индианы, до сих пор оставался холостяком, а Военную академию окончил тридцать пять лет назад.
– Он учился как раз в то время, когда там началось бурное религиозное оживление. Капитан и его однокурсник Леонидас Полк возглавили это движение среди кадетов. Через три года после выпуска Фармер уволился из армии, чтобы стать разъездным священником методистской церкви. Когда я однажды спросил его, как он жил все эти годы, он ответил: в седле. А вообще-то, его родной дом в Гринкасле, это маленький городок в Индиане.
– Мне кажется, я что-то слышала о Полке из епископальной церкви.
– Это он.
– Но почему Фармер снова вернулся в армию? Разве он не староват для службы?
– Возраст не помеха, если у тебя такой опыт за плечами. К тому же Старина Моше ненавидит рабство.
– Как ты его назвал?
– Моше – то же, что Моисей. Капитана поставили во главе этой роты добровольцев, до тех пор пока из Флориды не вернутся регулярные инженерные части. Его считают хорошим командиром, вот и прозвали Старина Моше.