– Розалия.– Подсказала Эрика.– Я вам ее представляла.
– Вот-вот, Розалия.– Повторил за бывшей певицей своего ресторана, Леон.– Послушаем вас. Прошу на сцену! – И первым зааплодировал.
Его аплодисменты подхватил весь зал. Послышались голоса:
– Просим! Просим!
Я поднялась по ступенькам на сцену и подошла к микрофону. Леон, следом за мной, тоже легко взбежал по ступенькам и, взяв в руки микрофон, громко произнес:
– Господа! – Обратился он к залу.– Разрешите представить вам мою новую солистку Розалию!
После этих слов, произнесенных моим будущим зятем, в зале снова послышались аплодисменты. Меня начало все это раздражать, я сразу подумала о Руслане, которая еще вчера стояла на моем месте и пела со сцены, а сегодня была незаслуженно забыта.
– Чем вы нас порадуете? – Обратился ко мне Леон.
– Песнями из репертуара Любови Успенской.– Ответила я и запела.
– Я с пастели у вечности обниму одиночество,
Эта боль не излечится, эта правда не кончится.
На запястье браслетиком шрам весны не растраченной
И в счастливом билетике ни чего не назначено.
Белые, белые, белые облака, что мы наделали. Прощай. Пока.
Белые, белые, белые лебеди на пруду.
Если нужна, если важна, позови и я приду.
Музыканты подхватили мелодию. Я почувствовала себя смелее и расслабилась. Из-за столиков поднялись парочки, и вышли на середину зала. Леон тоже пригласил Монику на танец. Я наблюдала, за ними и радовалась, что меня дочь не узнала. После первой песни я запела вторую, потом третью и так, да простит меня любимая певица, перепела почти весь ее репертуар. Когда я замолчала, снова послышались аплодисменты и выкрики:
– Браво! Браво!
Леон помог мне сойти со сцены и незаметно, чтобы не видела моя дочь, шепнул мне на ухо, подводя к столику за которым он сидел:
– Нам необходимо поговорить наедине.
Я слегка наклонила голову, показывая этим, что согласна.
Леон оставил меня и подошел к Монике. Он нагнулся и, поцеловав ее в шею, что-то тихо сказал ей. От меня не ускользнул, брошенный в мою сторону, полный ненависти, ее взгляд. Первый раз я увидела, как ревнива моя дочь. Но я пришла в ресторан найти убийцу Русланы, а не напевать песни. Дала себе слово, что разоблачу того, кто воткнул в ее спину нож, и я сделаю это, не смотря ни на что! Игнорируя бросаемые, время от времени, на меня, взгляды дочери, я без стеснения разглядывала ее жениха.
Леону было за тридцать, что порадовало меня. Это первый мужчина, который лет на восемь старше моей дочери. Но не порадовало то, что он был светловолос и некрасив. Я перевела взгляд