Устала я. Вышла на какую-то полянку. Там пенёк под деревом был. Вот я на этот пенёк села, думаю, как дальше быть. Вдруг вижу – надо мной на ветке кошечка сидит. Глаза у неё голодные, сама тощая, да хвост короткий. Так мне её жалко стало! Думаю, бедный зверь! Люди друг с другом бьются, а невинные звери страдают! Решила я, что хвост несчастной снарядом отбило. Знаете, сколько животных погибло от снарядов, мин, бомб, пожаров? А тут ещё лютые зимы во время войны были. Животным есть тоже было нечего. Домашние животные, кого не съели, одичали, искали еду, где могли.
Вот смотрю я на кошечку и разговариваю с ней. Прощение я у неё просила за глупость людскую. Говорю ей, что я тоже голодная и холодно мне, что дорогу потеряла. Говорю, война проклятая когда-то же кончится, и будем мы все в мире жить. И люди зверям помогать будут, а звери людям. Кошечка расслабилась и внимательно слушала. Мне кажется, я ей всё о себе рассказала, хоть и кратко…
Вдруг грохот и рёв моторов. Это немецкие самолёты над лесом летели. В это время нужно к стволу дерева прижаться, чтобы на снегу не заметили сверху. Страшно очень. А тут кошечка бедная. Вскочила она на ветке на все четыре лапы, спина дугой, шерсть дыбом, сама шипит… Чтобы ей не так пугливо было, я её попыталась поближе к себе позвать, но она никак не реагировала. Видно было, что совсем дикая стала эта зверушка. Жалко мне её было. Очень жалко. Тогда я подбежала к её дереву, где она сидела, к стволу прижалась. Она на ветке сидит, вся напряглась опять. Я как раз под ней стою, тоже от ужаса и холода трясусь. Ну и как тут поможешь? Разве что разговорами. Самолёты пролетели, грохот прекратился, а я её снова успокаивать стала, а может, не столько её, сколько себя. Только так она в напряжении и следила внимательно за мной, лапу больше не свешивала как раньше.
Не знаю, как долго я разговаривала с ней, стоя как раз под веткой, где она рычала, а только мне легче стало. Выговорилась. Страх прошёл. Снега пожевала – ожила. Дальше надо было идти. Попрощалась я со зверушкой. С собой звать не стала: кормить-то нечем! Так она и осталась там на ветке сидеть.
Хороший пёсик… Хороший. Ой, он мне руку лизнул! Благодарит за ласку…
Ну, а потом я узнала, что это не просто кошка была, а самая настоящая дикая рысь. Мне лесник объяснил, что рысь намного крупнее домашней кошки. Я этого не заметила, потому что она на ветке была. На ушках у рыси кисточки и хвост короткий всегда. Сытая рысь редко нападает на человека, а вот голодная – запросто, особенно, когда видит, что человек ослаблен – болен или раненый. Чаще она прыгает сверху и очень опасна. Лесник сам видел то, что остаётся после такого прыжка.
А я теперь точно знаю, что когда дикий зверь чувствует ласку и любовь, он никогда не нападёт. Не нападёт даже во время голода, во время страха и когда перед ним уставший, голодный