Дурень – Чего уж там. Пожрать будет?
Ияй – Помолчи, сделай милость… Не помню такого… И стоит ли все вспоминать? Одна память Келео – боль и слезы, что было – уже быльем поросло, Иса унесла в нижние земли… Тому Рожкову, наверное, сколько лет? да и жив ли он? И обрадуется ли прежнему товарищу?
Феоктист – Брось, Яшка, все ваше дезертирство – лишь цветочки в сравнении остальным. Если этот дедок Рожков из ума не выжил и тебя захочет вспомнить…
Ияй – Как жестока жизнь, когда твой друг тебя же не узнает! Нет, я не верю – ведь мы же души друг другу распахнули, у нас секретов не имелось…
Феоктист – Наоборот, слишком подлые секреты у вас были – как тогда в карауле стояли, как той ужасной ночью столько людей расстреляли! а вы, мерзавцы первостатейные, дали деру – с тех пор друзьяки вы между собой, крепко повязанные – крепче крови ничего быть не может…
Ияй – Уж не хочешь ли ты меня в чем обвинить? не я там стрелял.
Феоктист – Конечно, не ты, и не Рожков твой – оба вы трусы! Вас не было ни среди тех, кто стрелял, ни среди тех, кто потом хоронил.
Ияй – Время такое было – его не выбирают…
Феоктист – Да ты что угодно оправдаешь, чурбан старый. Как сейчас – пустил тут слезу про отчину! Никто тебя здесь не ждет! Никому ты не нужен! И друг твой Рожков за эти годы уж постарался забыть ваши с ним приключения! Он воспылает счастьем, когда ты свалишься ему на голову!
Ияй – М-да… ну, если никто не вспомнит, то вряд ли пустит на ночлег. Все равно можно найти укромное местечко в Котуте – тебе-то Худопеи в приюте не откажут. Или забыли тебя? Стареешь, брат! Но я предлагаю верный способ – в Кутуевском парке есть беседки – значит уже, что не под открытым небом, а ночи сейчас теплые…
Феоктист – Не советую я располагаться на ночлег в развалинах тех беседок. Много чего приключиться может такими теплыми ночами. Не мы одни укалаевские гости сейчас, другой гостенек тоже скоро объявиться должен – как говорится, вот-вот… Неспокойно диррическое небо над Укалаевым, рисковать не стоит. Уже несколько дней грозы замучили – не бывало подобного лета раньше – сначала духота и тяжесть гнетут, и тьма посреди дня наступает, и в ней всполохи такие оранжевые расчертят, а после потоки воды выливаются; и ночи стоят беззвездные, черные, хоть глаз выколи – лишь слава, что теплые… Вот и кумекаю, что по всем приметам здесь он, гость дорогой – и где же ему вынырнуть, если не в Кутуевском парке? самое подходящее место.
Ияй – Феоктист, наговорил ты, наобещал…
Феоктист – А что? Ведь тебе не привыкать – подумаешь, погоришь вдругорядь, никто из друзей твоих не заплачет… И верно, что тебе лучше в поселок не соваться, а то боюсь – не только Рожков твой уцелел, кто-то еще вас должен помнить. У старых грехов длинная память. Кстати, слышал? Цуев объявился!