– Эй-эй! Еще немного правее! Вооот тааак! – направлял в спальню, понимая, что необходимой кондиции достигли.
После того, что собирался сделать, по совести должен жениться. Должен, но не обязан. И пусть мне нравится эта нелепая в своем доверии девчонка, деньги меня соблазняют куда больше. Давно хочу уйти в свою, ни от кого не зависимую жизнь, найти свою извилистую дорогу, свой правильный путь. Дружба несущественна, если создана искусственно.
Распластавшись на кровати прямо в одежде, Анжелика еще пыталась что-то говорить. Несвязные звуки вылетали из ее рта, и даже по интонации не мог понять, что хотела донести. Пить ей нельзя совершенно.
– Давай, подруга, разденем тебя. Не будешь же ты спать в одежде?
Сняв с себя ботинки и куртку, занялся ей. Нужно представить все в наилучшем виде. Ни разу не инсценировал секс, но всему можно научиться. Импровизация – наше все.
Чувствовал себя великим гением, который воплощал коварный план по захвату мира. Лишь бы «мир» потом не прибил, хотя… плевать. Я уже буду далеко, если все удастся.
– Анжелика… – звал громко, чтобы понять, спит или нет.
Если она проснется в самый ответственный момент, весь план пойдет коту под хвост. Ее реакцию наутро мог лишь предполагать. Представляю, как раскраснеются щеки от осознания непоправимого.
Расстегивал пуговицы на джинсах, получая какое-то извращенное моральное удовлетворение. Стягивал их с особым остервенением. Желал приблизить утро. Блузка в процессе избавилась от декоративных застежек – страсть должна быть правдоподобной. Повесив лифчик на спинку кровати, понял, что у нас собирается интереснейшая композиция. Ее бы сфоткать для коллекции, но я не настолько мудак. Хотя…
– Ты ведь поверишь, да, Анжелика?
Ее белье скинул на пол вместе со своими боксерами. Соблазн был так велик, но со спящей… Все-таки я не маньяк. Прижав к кровати своим телом, стал покрывать короткими поцелуями лицо. Руки забрались под спину, гуляли по коже, нежным нагим бедрам. Если бы не спала, хоть немного подавала бы признаки жизни… Губы высохли, обветрились. Наверное, ей было бы щекотно.
Пальцы сминали упругую грудь, зажимали кругляши ореолов. Напряженный член упирался в лоно, желая естественного проникновения. Гладил по распущенным волосам. Растормошить бы, ощутить страсть, разделить на двоих агонию. Врывался бы неистово, то замедляясь, чтобы насладиться горячим нутром, то вновь ускоряясь, задевая края головкой. И в тишине квартиры должны бы были слышаться стоны. Они бы отражались от стен, заполняя все свободное пространство…
Разозлившись, ударил кулаком о подушку. Не мог. Пресловутая совесть не позволяла вытворить то, на что шел намеренно, к чему готов был еще несколько часов назад. Думал, что готов. Всего-то и надо – довести себя до оргазма да выплеснуться на бархат кожи. Чтобы наверняка, чтобы сомнений не осталось.