Прения продолжались. Мама находила всё новые и новые причины, чтобы увезти меня с собой, я также старательно приводила доводы, почему должна остаться. Возвращаться в раскалённую пыльную Москву совсем не хотелось.
Наконец вернулись из огорода бабка Степанида с мужчинами. Мы объявили водяное перемирие, мама принялась хлопотать вокруг промокших насквозь сельскохозяйственных героев.
– Чайку сейчас – самое время! – пробасил Стас. – Захолодало…
– Да, – подхватила бабка. – И откуда такой аспид только взялся! Чуть успели! Одна бы я пропала!
Тут все расчувствовались и стали угощать друг друга чаем и конфетами. Выпив по чашечке (а перед этим – по рюмочке), расслабились, подобрели и начали рассуждать о русских обычаях и народной мудрости. Соглашались друг с другом во всем, даже если три минуты назад утверждали совсем обратное. Закончилось всё пением русских народных песен, ведомых уверенным маминым сопрано.
***
Проснувшись утром, я сладко потянулась, но, вспомнив свою вечернюю промашку, нахмурилась. Хотя, судя по тому, что мама в данный момент не сидела на краешке моей кровати, можно было предположить, что буря миновала. Полежав ещё минут пять и окончательно уверив себя в благополучном исходе, я замурлыкала песенку и поднялась. Почти сразу же дверь приоткрылась, и я увидела маму. Встретившись со мной взглядом, она заулыбалась:
– А я слышу – мой малышик поёт!
Этого было вполне достаточно, чтобы испортить мне настроение, но далее последовала насторожившая меня фраза, поэтому обидеться я забыла:
– Вставай скорее! Мы все тебя ждём!
Куда это они меня ждут? Это зачем ещё? Я всё равно никуда не поеду! Просто бред какой-то! Увижу этого Вовика, башку сверну! Я торопливо оделась, причесалась, застелила кровать.
Выглянув в горницу, увидела, что все уже сели за стол, на котором красовались оладушки, домашний творог, сметана, варенье и прочие вкусности, приберегаемые бабкой, по-моему, исключительно для моей мамы.
– Эй, эй! – заволновалась я. – Без меня не начинайте!
– Да, да! – тут же откликнулась мама. – Ждём!
Она подозрительно весело улыбалась. Переведя взгляд на Стаса, я увидела, что он с трудом удерживается от смеха, а в его глазах водят хоровод весёлые чертенята. Один лишь папа сидел с более-менее приличным выражением лица.
«Ох, не к добру это!» – решила я, направляясь чистить зубы.
За столом царило подозрительное благодушие. Все шутили и смеялись. Наконец мне удалось выяснить, что после завтрака они уезжают домой.
– Я вчера забыла сказать тебе, Стасенька! – улыбаясь, вспомнила мама. – Мы и приехали не ко времени, потому что я уезжаю. На пару недель. А то ты, думаю, ждать нас будешь. У папы в академии, сама представляешь, что за время.
– А-а! – я понятливо закивала. – Теперь ясно! То-то я удивилась…
Это было сказано из вежливости, на самом деле я задумалась, а почему тогда она пыталась переманить меня в Москву? Сама уедет, папа до ночи будет возиться с двоечниками, а я?
– А