А жизнь мычит своё обратно, как будто тянет кто за хвост,
И на душе моей отвратно – давно я сжёг последний мост….
Уже третий день, как мы вернулись в Сегурию, а душа моя не на месте. Всё вроде хорошо, даже тайком удалось увидеться с Ниннэль, а на сердце как-то тревожно. Я чувствую, что со мной что-то происходит, а вот что именно, понять не могу. Через месяц моя свадьба, а радости особой нет. Вроде всё хорошо и мы с Ниннэль любим друг друга, а думы мои вовсе не праздничные.
В который раз вспоминаю события последних дней, надеясь в них найти причину своего состояния. Вроде ничего тревожного не случилось, разве что намеренье Учителя вместе с Джоном отправиться к границам Серой империи, хотя он клятвенно заверил, что к моей свадьбе они обязательно вернуться. Зная Учителя, я ничуть не сомневался, что он сдержит своё слово. Нет, причина не в этом, хотя чуточку обидно, что они уходят без меня.
А может причина в том, что Учитель вчера сильно повздорил с Азаром и Ляргусом, заявив, что их стратегия борьбы с Серой империей никуда не годится, а лишь оттягивает на неопределённый срок всеобщий конец. До настоящей ссоры, конечно, не дошло, но разошлись они явно недовольными друг другом. Нет, вряд ли, они и раньше серьёзно спорили, так что причина моей тревоги вовсе не в этом.
В конце концов, мне надоело мучиться от непонимания самого себя, и я решил серьёзно поговорить с Учителем, пока он ещё здесь. Не откладывая дело в долгий ящик, я направился к Учителю. Подойдя к двери комнаты, которую занимал Учитель, я постучал и, получив приглашение войти, открыл дверь.
Странник сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он широко улыбнулся и отложил свою работу в сторону.
– Учитель, – сказал я. – Я совсем запутался. Помоги мне.
Он внимательно посмотрел на меня, затем улыбнулся и просто сказал: Я слушаю тебя, сынок.
Меня словно прорвало. Я начал говорить обо всём, что тревожило меня в последнее время. Учитель внимательно слушал меня, ни разу не перебив, и в глазах его светилось искреннее участие ко мне.
Когда я закончил свою исповедь, Учитель налил вина и предложил выпить. Когда мы выпили, начал говорить Учитель, и речь его была насквозь пропитана сочувствием ко мне вперемешку с тонкой иронией.
– Я выслушал тебя, сынок, – стал говорить Учитель. – Мне понятно твоё состояние, хотя бы по тому, что когда-то и сам переживал его, как впрочем, большинство людей во все времена. У тебя это выглядит более обострённо только потому, что задачи, возложенные на тебя судьбой, более тяжёлые, чем у большинства людей. Состояние твоё можно определить, как осознание себя взрослым, когда ты начинаешь ощущать груз своей личной ответственности, как за собственную судьбу, так и за судьбы многих людей, которых ты возможно никогда и не узнаешь. Вспомни, до нашего похода в столицу, ты всегда ходил в группе, где старшим был или Азар, или я. Нет, ты честно выполнял то, что ты должен был делать, но всё равно, вся полнота ответственности лежала на старшем группы. Ты был взрослым в составе команды, но