Самое грозное слово – Любовь…
…Золото слова до неба звенит,
Молнией Божией слово летит!
Пена – тот диспут, стенанье иль брёх!
Диск от «Малиновки» ража дрожит.
Крячем вороной, шепнём соловьём
Между собой. Лишь не спутать бы шип
Розы лесной нам с неволи шипом.
Мир проморожен, и мы в нём живём.
Время круглее, чем шарик земной.
Жить и любить. И в огне мы живём.
Станем над всякой холодной волной!
Мост
Нам нужен друг, рассвет и свет,
Нам звуки нужны, свет крыльев и солнце рук.
Злые пороги, любые пороки, и гири цепей – долой!
Дойти и понять, обрести, иль отринуть —
Ничто – это всё, оттого и великая пропасть у нас внутри!
Но, чем пропасть пастистей, чем бездна бездушней,
Тем более жжёт нас великая жажда обняться единством моста!
Каждым двум точкам – опору одну,
Объятья родят, несут, ведут, и держат – мир!
Ночь необъятная
Темень всеобщая, ночь необъятная,
Ни фонаря, ни окна, ни мечты.
Волею хилой и тягой невнятною
К сумраку сумрак прижался, застыл.
Темень всеобщая, всё разрушает,
Всё обнимая в объятьях пустых!
Видеть – не видеть, и сумрака знамя
Реет, молчит, и не знает иных.
Темень всеобщая, темень всесильная!
Знаешь, о мире о всём не гадай:
Малый фонарик, окошко бессильное,
А в вышине пробудилась звезда.
Темень всеобщая, окна зажгутся,
И фонарей, и фонариков хор,
Светом – своим и всеобщим! зальются
Звёзды, сметая безмолвия мор.
На Андреевском мосту
Здесь над чумазым камнем вьются
И давний стих, и дальний вздох.
Здесь мост гитарой революций
Поёт над скопищем эпох.
Здесь всех годов огни и крики
Багрянятся в Москве-реке,
Здесь души-флаги, души-скрипки
Живут в соседнем ивняке.
Окошки чинные устали
Идейно вглядываться в мир.
Покой игрушкам и медалям
В усталых пропастях квартир!
Здесь романтичная богачка
Вийонский видела Париж.
За нею шёл с печенья пачкой
Официальный нувориш.
О, жизнь столетия на снимке,
Что мчалось в вечность, очертя!
Оно юзит в машине зыбкой,
И пусть вовсю ему свистят!
Стеснённое тепло
Посреди любого века
Мы – не дух, мы – не плоть,
А эфир, метаний полный,
А метаний тех оскал
И стеснённое тепло,
В нас – подспудная заря,
И рассветов ясных волны.
Безъязык ты, иль запуган,
Иль в кипении подспудном,
Ты рождением самим
Растревожен и разбужен —
Камень сам во сне холодном
Распоётся общей песнью
Всех