Мы ждем: я и муха, которая выросла в изрядную свинью. Мы оба ждем, что сделает меч: я и муха. Муха не дура и с опаской смотрит на бхудж. Я разочарован, я хочу, чтобы муха сделала первый шаг, но проклятый монстр выбирает иной путь – продолжает расти, поэтому первый шаг делает меч: взлетает над кроватью, и в комнате начинается сражение – я и бхудж против чертовой твари. Муха не столь быстра, как раньше, потому что выросла, она прекрасная мишень, но обзавелась твердым панцирем, пробить который оказывается непросто: клинок скользит, не причиняя вреда, а мне приходится уворачиваться от когтистых лап. Муха, кажется, смеется. И, кажется, перестала расти. Панцирь выдержал три удара, и муха больше не боится бхуджа, но напрасно, потому что мой меч молчалив, сосредоточен и ждет удобного момента.
Мы оба ждем: уворачиваемся от лап, прыгаем по большой комнате, ломая и переворачивая мебель, делаем вид, что вот-вот проиграем, а когда мухе кажется, что победа близка, – наносим прямой удар. В прыжке со стола. Клинок пробивает твердый панцирь, черное сердце, и муха рушится на пол, в агонии перебирая лапками и наполняя спальню зловонием.
Муха мертва.
Я спас мир.
Усталый, но гордый, я возвращаюсь к кровати и смотрю на женщину, которой готов любоваться вечно. Я улыбаюсь. Меч улыбается. Мертвая муха воняет. Женщина открывает глаза и внятно произносит:
– Я тебя ненавижу.
Madrid, Plaza de la Puerta del Sol
– Я тебя люблю…
Она шепчет эти слова часто, гораздо чаще, чем следовало бы, но почему-то они не теряют смысла. Остаются такими же, как в первый раз: чарующими, возбуждающими, обещающими. От того, как она шепчет, по спине бегут мурашки, а в груди, в том месте, где должно быть сердце, вспыхивает огонь.
Или горит сердце?
Все может быть.
– Я тебя люблю…
И мир меняется.
Нет, мир исчезает, распадается на фрагменты, каждый из которых несет капельку ее слов, – и только в этом остается смысл. Мир делается незначительным, прячет свою суть в ее шепоте. В ее прекрасных глазах. В полуулыбке изящно очерченных губ. В протяжном стоне. В выгнутой спине. В руке на шее. В острых ногтях… Ногти у Эрны не длинные, но очень острые, ими она ставит отметки на плечах и спине. У Орка много шрамов, и старых, едва заметных, и свежих, сегодняшних, кровавых, и он улыбается, когда очередной ноготь вонзается в него.
– Я тебя люблю…
За шепот Эрны можно отдать все, что угодно, не только кровь. Вообще все – не раздумывая. Шепот Эрны вбирает в себя весь мир. У шепота Эрны есть власть, которую Орк признает безоговорочно.
– Я тебя люблю…
Орк перевернул женщину на живот и мягко погладил по упругим