Да только мы бы оба знали, что это все – ложь, и она хочет чувствовать мой член у себя в животе.
Я покрылся потом от этих мыслей и решил было уже принять душ, как в мою комнату вошел мужчина в голубом халате.
– Ну, что, как ты, приятель? – я пожал руку Джеку – не ожидал увидеть его здесь.
– Да, ладно? Ты в этой клинике работаешь?
– Ну, как видишь, – мой хороший знакомый расплылся в улыбке. – Узнал, что ты здесь, решил навестить. Вижу, ты из спортзала, как обычно. В курсе, что тебе запрещены нагрузки? А о прошлых можешь вообще забыть.
Мы с Джеком познакомились в моем фитнес-клубе – я знал, что он врач, но встретить его здесь было странной вещью. Лос-Анджелес огромный город с огромным количеством клиник. Мир чертовски тесен, и несмотря на «врачебно-целительные» замашки я был рад видеть Джека.
Потому что, на хрен, я никому не сдался, и никто не горел желанием меня навещать.
– Об этом я бы и хотел поговорить, Джек. Раз уж ты здесь, и я вроде как знаю тебя.
– Эм, но я же не твой врач, – он поднял руки вверх, словно сдавшись. – Хорошо, я все-таки сам пришел. Знаю, ты не был готов к тому, что с тобой случится…
– Я хотел бы задать несколько вопросов. Мне пересадили сердце, и…ну, знаешь… – честно говоря, я боялся слышать ответ на этот вопрос. – Значит ли это, что я – это уже и не я вовсе? Мои вкусы, мои предпочтения…
– Могут измениться, да, – перебил меня Джек, улыбка исчезла с его лица. – А что, ты это чувствуешь? Какие-то перемены? Очень интересно…
– Нет, – заверил его я. – Просто интересуюсь. И твое мнение на этот счет, как врача?
– Что ж, если быть честным, такие случаи бывали в нашей практике. И не раз. Однажды был парень, который всю жизнь занимался одним видом спорта, а после операции, например, он открыл в себе новый талант. Насколько я помню, он хорошо пел, а прежде даже не пробовал заниматься этим. Оказалось, его донор был звездой в своих кругах и всю жизнь занимался вокалом. Очень часто менялись вкусы у людей – например, вегетарианец начинал есть мясо и наоборот. Я думаю, это не может быть простым совпадением, но как врач, скажу тебе совершенно другое – сердце – всего лишь насос, мышца, хоть и самая важная мышца, внутри нас. И все же случаи из практики не раз заставляли и меня задумываться о том, о чем задумывался ты. У меня нет точного ответа на этот вопрос. Я думаю, он известен только Богу. Единственное, что я знаю – это то, что тебе выпал уникальный шанс, Миллер. Мы все не святые. Я знаю тебя, знаю, о чем ты думаешь.
– О чем?
– Ты хочешь жить как прежде, судя по тому, что ты вытворяешь в зале. И тебе плевать, сколько тебе осталось. Я прав?
Я становлюсь предсказуемым. На самом деле люди видят во мне это. Видят, что мне нечего терять. Я живу так, как я хочу, потому что я свободен от предрассудков, от чужого мнения и привязанностей к людям. Был свободен. Теперь я привязан к своему новому сердцу и к его желаниям, которые не совсем совпадают с моими.
Наконец,