– Почему сюда?
Я молчу.
– Ты знаешь Виктора Цоя?
…
– Майка Науменко?
…
– Бориса Гребенщикова?
– Нет, никогда о таких не слышала, – отвечаю я.
– А ты кто?
Я не знаю, что им говорить. Мысли лихорадочно скачут, а сердце то подступает к горлу, то уходит в пятки. Чуть ли не задыхаясь, я слышу собственный голос: «Я американская гражданка. Если хотите узнать мое имя, звоните в консульство».
Два медведя переглядываются. Что делать со мной – напуганной, но злой и дерзкой девчонкой – они, судя по всему, совершенно себе не представляют. Они обмениваются несколькими словами и вновь смотрят на меня.
– Go[34], – произносит наконец один из них, бросая окурок на пол и указывая на дверь.
Я быстро выбегаю, вновь спешу в опустевшее фойе и через главный вход наконец попадаю на улицу. Адреналин бешено колотит сердце, но я счастлива вновь быть на улице, среди людей, еще толком не разошедшихся после концерта. Не зная, что делать, я иду по улице, чтобы как-то выпустить клубок сжигающей меня энергии. Рядом со мною, ступая нога в ногу, оказывается девушка, которая тихо шепчет мне почти в ухо: «За тобой следят. Походи по городу, постарайся от них отстать и приходи к нам. Мы там все вместе будем тебя ждать». Она быстро произносит адрес и тут же исчезает, как сказочная фея, прежде чем я успеваю открыть рот и спросить о сестре.
Подталкиваемая адреналином, я шла по улице, повторяя, как молитву, чтобы не забыть, названный мне адрес. Через несколько кварталов, прежде чем повернуть за угол, я увидела еще одного «медведя» в сером костюме. Он тут же отвел взгляд и отвернул голову. Я чуть не рассмеялась от столь неумелой слежки: наивная 24-летняя девчонка, я и то без труда распознала «хвост». Я нырнула за угол и прошла еще несколько кварталов. Еще раз оглянулась на него. Он остановился, делая вид, что тщательно изучает асфальт под ногами. Я опять почувствовала себя как в плохом детективе: он, безусловно, следил за мной, а я, безусловно, пыталась его перехитрить. Я спрятала волосы под шапку, которую обнаружила у себя в кармане пальто и, петляя, прошла еще несколько кварталов. Оглянувшись, я больше его уже не увидела. Теперь, вспоминая, я думаю, что они, скорее всего, просто хотели напугать меня.
Когда, наконец, запыхавшись и на пределе беспокойства, я дошла до указанного адреса, вечеринка там была в полном разгаре. Первым увиденным мною человеком была Джуди, которая радостно вслушивалась в болтовню музыкантов и вела себя как ребенок. Отдышавшись, все, что произошло со мной в тот тяжелый вечер, я стала воспринимать как забавное приключение. Я пересказала людям, набитым в комнате, события последнего часа, и по их всего лишь любопытствующим лицам поняла, что дело это вполне обычное и ничего особо страшного в этом нет. Это была часть повседневной жизни, особенно для тех, кто живет в арт-андеграунде, и они к ней давно уже привыкли. В глубине души я чувствовала, однако, что мне надо изменить свое беззаботное поведение в том, что касается безопасности и возможной слежки, – пожалуй, не столько для защиты себя