– Нет, не известно.
– Да, военная темнота. Ну так слушай этот бородатый шедевр из «Турандот»:
Семен Михайлович Буденный,
Василь Семеныч Лановой.
Один рожден для жизни конной,
Другой – для жизни половой.
Пройдут годы. О творчестве Ланового я напишу в различные советские, потом и российские издания раз пятьдесят. Может, и сто. Кто теперь сосчитает. Без ложной скромности замечу, что и биографию артиста я тоже изучил основательно. Ибо с офицерской молодости и до настоящего времени, когда я уже заслуженный военный пенсионер, мне в этом человеке все и всегда нравилось. Не скажу, что я фанат Ланового, но глубоко убежден в том, что он – актер выдающийся, входящий в десятку лучших советских и русских. Что же касается его нравственного облика и морально-этического стального стержня, то в этом смысле рядом с ним я и затрудняюсь кого-либо поставить.
Насчет лаптя по карте между нашими селами я попал почти в точку. Напрямую между ними даже полусотни километров не наберется. До войны селения вообще находились в одной Винницкой области. А вот с нашим землячеством откровенно дал маху. Василий Семенович – коренной москвич. Это его отец с матерью родились и выросли в Стрымбе Кодымского района. Затем они переехали в Москву и каждый год потом отправляли детей на свою малую украинскую родину.
Ничего этого в описываемые времена я не знал и не ведал. Ни одного спектакля с участием Ланового не видел. Из почти сорока фильмов, где он сыграл, посмотрел лишь шесть: «Павел Корчагин», «Алые паруса», «Война и мир», «Анна Каренина», «Офицеры» и «Семнадцать мгновений весны».
С таким вот, прямо скажем, легковесным багажом – несколько фильмов и старая театральная байка – я и отправился на встречу с Василием Семеновичем. Она состоялась в парткоме вахтанговского театра, где активист Лановой, выполняя общественную нагрузку, целый день дежурил. Это означало, что свободного времени у него было более чем достаточно. Поэтому и наш первый разговор затянулся на несколько часов.
У меня откровенно слабая память на даты, цифры, имена и всякие заковыристые названия. Но атмосферу случающихся со мной важных событий, их дух и некую ауру я благодаря Господу Богу нашему помню долго и очень даже прилично. Поэтому откровенно свидетельствую: наше общение превзошло все мои ожидания. Ни в чем и ни на миг я не почувствовал тогда между нами никакой разницы, не ощутил «звездности» собеседника. Мы говорили на самые разные темы, подробно обсудили все детали предстоящего творческого вечера.
Прошел он впоследствии с шумным успехом. У меня, ведущего, к счастью, сохранились и документальные подтверждения этого факта – несколько черно-белых фотографий. На цветные тогда снимали только членов политбюро.
После того