Огромное количество икон, отобранных на продажу (прил. 10), не позволяет даже в силу здравого смысла признать их все фальшивками. Ведь речь идет даже не о сотнях, а о тысячах икон. С учетом того, что собрания Государственного музейного фонда и музеев, из которых формировался советский экспортный фонд, пополнялись поступлениями из разоренных церквей, музеев и частных коллекций, трудно поверить, что «зараженность» дореволюционного иконного фонда подделками была столь высока. Проведенное исследование показывает, что в экспортный фонд попало немало икон музейного значения.
Данное исследование опровергает доводы Тетерятникова и о принципах распределения икон. Прежде всего, сортировка национализированных икон, как было показано ранее, началась в конце 1927 года в связи с ликвидацией ГМФ – еще до того, как начался массовый отбор икон на экспорт. Главным уполномоченным в то время был Силин. Грабарь, Анисимов и наиболее видные иконописцы-реставраторы участвовали в распределении икон при ликвидации Государственного музейного фонда в конце 1927 – начале 1928 года, но они сортировали иконы не на фальшивые и подлинные, а на музейные и немузейные. В категорию немузейных, как свидетельствует глава о ликвидации Государственного музейного фонда в этой книге, попало немало икон, имевших высокое историческое и художественное значение. Не случайно Анисимов во время формирования экспортных коллекций забрал в ГИМ многие иконы, отнесенные к немузейным. Таким образом, термин «немузейный» при сортировке икон ГМФ не был синонимом слова «подделка». История отбора икон из Третьяковской галереи в 1928 году, рассказанная в одной из начальных глав книги, свидетельствует, что некоторые иконы, отобранные для продажи, остались в галерее, другие же, запрещенные комиссией экспертов к продаже, впоследствии были проданы. В части VI этой книги будет подробно рассказано об отборе икон для «Антиквариата» из Третьяковской галереи в 1930‐е годы. Как покажет проведенный в ней анализ, сотрудники отдела древнерусского искусства при выборе икон руководствовались не принципом отбора фальшивок, а принципом золотой середины, пытаясь лавировать между требованиями торговцев и интересами галереи.
В теории заговора Тетерятникова есть проблема и с тем, как именно Грабарь и его единомышленники определяли фальшивки в музейных коллекциях. Многие проданные иконы даже в наши дни вызывают споры об их атрибуции. В конце 1920‐х – начале 1930‐х годов специалисты лишь начали применять методы лабораторного