Взглянув краем глаза налево, Юань увидел, что высокопоставленная дама поднимается с кресла. На миг аромат ее духов сделался невыносимо приторным. Внезапно что-то царапнуло шею сзади, заставив невольно вздрогнуть. Юань моргнул, и ощущение тут же исчезло как не бывало.
– Поэтому-то он и здесь, перед нами. Не так ли, Юань?
Юноша не припоминал, чтобы называл ей свое имя, но смиренно кивнул. Перед этой парой ему было не просто тревожно. Пустой живот подвело от страха. Сомнений быть не могло: это не смертные, это духи, однако отступить он не мог: без помощи его брат наверняка умрет, а больше бедному кули обратиться было не к кому. Пав на колени, он уткнулся лбом в мягкую шкуру тянитолкая.
Бурен толкнул Юаня носком ботинка.
– Поднимайся. Хотел бы я полюбоваться на поросячий хвост – пошел бы в свинарник.
На миг Юань замер. От грубого замечания американца о его тщательно заплетенной и свернутой спиралью бянцзы, косице в честь отца, порядком отросшей за семнадцать лет, щеки вспыхнули огнем, однако он заставил себя подняться.
– Вот так-то лучше, – сказал Бурен, подбросив монету и поймав ее пухлой ладонью. – Значит, хочешь лучшей жизни для брата? – Он снова фыркнул. – А отчего не попросишь малость удачи для вас обоих?
– Я не дерзнул бы…
– Это точно. Такие, как ты, никогда не дерзают.
Пыхнув сигарой, Бурен повернулся к компаньонке:
– Ханг-нэ, по-моему, этот простофиля – как раз то, что нам нужно.
Та слегка склонила голову.
– Мы готовы предложить тебе удачу и достаток, если ты отыщешь и вернешь нам кое-какую потерю.
– Топор, – добавил Бурен.
– Да. Хранящийся под замком. Мы хотим, чтобы он вернулся к нам до захода солнца.
– Топор? – переспросил Юань, не в силах скрыть изумления.
С чего этой странной паре так нужно вернуть себе нечто настолько обычное? Ведь их богатства наверняка хватит, чтобы купить хоть сотню новых топоров!
– Держи, – сказал Бурен, швыряя монету Юаню.
Упав на раскрытую ладонь юноши, монета преобразилась. Превратилась в ключ.
– И это все, чего вы от меня хотите?
Мысль о том, что жизнь брата зависит от такой пустяковой вещи, казалась едва ли не оскорблением. Или это Будда Амита посылает ему испытание?
– А я думал, вы – народ тихий и старательный.
Склонившись к стоявшей на прилавке керосиновой лампе, он раскурил новую сигару. До этого Юань никакой лампы на его прилавке не замечал. И – вот странное дело – сигарный дым пах точь-в-точь как его любимая рыбная похлебка! Рот тут же наполнился слюной, и Юань поспешил сглотнуть, чтобы не забывать о деле.
Сложив ладони чашей, Ханг-нэ зачерпнула из воздуха пригоршню сигарного дыма и принялась лепить, мять его ловкими пальцами, пока дым не обрел форму. Тогда она дунула на ладони, заставив встрепенуться и сердито взъерошить перья серую ласточку.
– Ступай в город, за ней. Она отведет, куда нужно.
Птица немедля взлетела