Ночью Она вновь вышла из гостиницы, уже одна, без него. Она бежала в кромешной тьме, почти вслепую, поднималась по тем же лестницам, ледяной воздух больно обжигал лёгкие, но Она не могла остановиться. Бег не согрел её, Она дрожала всем телом, но холодный воздух, который Она вдыхала глотками, равномерно растекался по жилам, рождал слабое тепло, постепенно одолевавшее дрожь.
Её глазам открылись, наконец, ночные просторы…
Прижавшись животом к парапету, вся подавшись вперёд к бегущему небу, Она ждала, чтобы успокоилось её потрясённое сердце, и воцарилась в ней тишина. Воды мрака медленно и с невыносимой нежностью захлестнули её, вытеснили холод, стали постепенно подниматься из тёмных глубин её существа и неудержимым потоком хлынули через край, сорвавшись с её губ долгим стоном. Мгновение спустя небо распростёрлось над ней, упавшей на холодную землю…
Ранним утром, ещё окончательно не проснувшись, Он решил взять в постель бутылку минеральной воды, и с удивлением уставился на жену.
Она безудержно рыдала, не в силах унять слёз.
– Ничего, дорогой, – сказа Она, – это так, ничего.
Что она могла сказать, что она знала сама, куда она бежала, что искала, что собиралась найти? Вряд ли она могла бы сказать.
Один из умнейших мужчин XX века, сказал: «о чём невозможно говорить, о том следует молчать»[45]. Он был уверен, что логика языка идентична онтологической структуре мира, скажешь чётко, это будет способствовать тому, чем является сам мир, не сумеешь сказать, получишь искажение. Это был апофеоз мужского взгляда на мир, торжество мужской логики.
Этот умнейший из мужчин, понимал логика логикой, но есть в мире что-то ещё, что лежит вне логики, за логикой, поэтому оставил за миром и за человеком в этом мире то, о чём следует молчать.
Он был умнейшим человеком, поэтому не делал окончательных выводов, мог сомневаться в том, на чём сам же настаивал. Вот он и попытался найти новую логику, которая распространялась бы и на то, о чём «следует молчать». Найти такую логику ему не удалось, но это был тот самый случай, когда «не удалось» имеет не меньшее значение, чем «удалось».
Камю был писателем, был художником, он не ставил логических вопросов и не искал логических ответов. Но оказалось, что и для него, для его мыслечувств, главное было то, что невыразимо словами, то, о чём следует молчать.
Камю был человеком XX века, он знал, что такое бунт, знал, что такое изгнание, ещё раньше он прозрел, что такое абсурд но он был моралист и был гуманист. Он должен был бунтовать, не против тиранов, и буржуазных кукол, а против самих богов. Или вообще не бунтовать, даже против самих богов, ведь как не крути бунт такое мужское слово, такой мужской поступок, окончательно погружающий человека