Ждем, пока коробочка не заполнится до отказа такими же, жаждущими свидания с древней столицей Генерал-Капитании, туристами и едущими по своим бизнес-делам ладино. На самом деле, заполнение происходит довольно таки быстро. И это хорошо. Потому, что, не прождав и получаса, нам внутри уже становится нечем дышать. Народу набилось порядочно, солнце стоит почти в зените, металлическая крыша прокалилась до уровня готовой к жарке блинов сковородки, а окна у этой кастрюли явно предназначены к поездкам по гораздо менее солнечному и гораздо более ветреному Иллинойсу.
Наконец, шофер заводит мотор и трогается, даже не закрыв входной двери. Из нее вскочивший уже на ходу в автобус кондуктор продолжает зычно зазывать пассажиров до Антигуа. Не знаю, как чувствуют себя те, кто залез в автобус последними, но я, сидя где-то посередине салона, на безопасном расстоянии от дверей, благодарю небеса за потоки орошающего мое употевшее тело свежего воздуха. А высунувшийся из двери по самое некуда дальше кондуктор, или по-местному – cobrador, вообще должен себя ощущать, как в гамаке меж двух сосен на склоне горы!
Автобус, нырнув под какой-то мост, выезжает на бульвар, густо засаженный деревьями, декоративными кустарниками и всякими разными коммерческими зданиями. Банки, автосалоны, супермаркеты, кабинеты пластической хирургии, частные стоматологические клиники и прочие престижные заведения облагородили, как умели и насколько им позволил их «скромный» бюджет, пространство возле своих офисов.
Час не ранний, но на выезде из города практически нет пробок, как на полосах встречного движения, ведущих туда, откуда мы недавно выехали. Дорога после бульвара карабкается вверх, петляет между утопающих в густейшей зелени особняков и элитных жилых комплексов. Что ж, похоже, здесь, как и везде кроме Москвы, народ побогаче бежит из центра в пригороды, спасаясь от грязи, вони, тесноты и надоедливых попрошаек, будь они коммивояжеры или просто нищие.
Через несколько минут с левой стороны открывается потрясающий вид на обрамленную горными грядами долину с втиснутым в нее со всего размаху мегаполисом, поневоле заставляя отвлечься от дороги и придорожно-архитектурного великолепия. А она, дорога, определенно заслуживает к себе самого пристального внимания и не прощает даже легкого пренебрежения к своей персоне. Напоминанием о неотвратимом наказании за измену служат два сгоревших дотла остова грузовиков на дне придорожного ущелья. На начавшемся через какое-то время спуске то и дело попадаются предупреждения, типа «тормози мотором» и «до аварийного съезда 200 м», после которых ответвления уводят в сторону от шоссе и заканчиваются резким подъемом или просто грунтовой стеной для принятия