Родительский деревенский домик без присмотра осел на один угол, обветшал. Старый шифер на крыше пророс мхом странного, оливкового цвета. Дубовую оконную осаду вынули, видимо, местные дачники на какие-то свои нужды. Русская печь осела вместе с домом, дымоход висел самостоятельно под потолком. Посаженные когда-то дедом в саду яблони и груши засохли, возможно, вымерзли в какую-то суровую зиму, а может от тоски по людскому вниманию. В далекие детские годы осенью сад золотился от яблочно-грушевого изобилия. Яблоки и груши снимали и укладывали в ящики, а упавшие на землю – собирали в небольшие бурты и подкармливали деревенский скот. В первый свой приезд в деревню Петрович долго стоял на пепелище своего детства и думал, что проще – снести все постройки и построить новый домик или ремонтировать то, что осталось. Тогда он твердо решил – отремонтировать и восстановить именно родительский дом. Иначе, зачем было приезжать? Строить новый дом можно и поближе к городу, благо свободных дачных участков было в изобилии.
Но новый участок, это значит все новое, чужое.
Не будет его речки с бобровыми хатками, леса, который он в былые годы исходил вдоль и поперек и до настоящего времени помнил все деревья, под которыми растут заветные боровики, самые урожайные на опята старые просеки и делянки, тайное болотное озерцо с клюквой и брусникой в мягком, шелковом мху. Нет, свою жизнь он будет доживать здесь, на своей малой родине, в тиши и благодати родительского дома.
Так появились у Петровича бытовые заботы, о которых он раньше знал только понаслышке. Во времена военной службы его быт был определен казарменным уставом, подменным жильем и казенной мебелью. В Горевске он купил однокомнатную квартиру в кирпичном доме с невысокими потолками и небольшой кухней. Без особых изысков, с помощью наемной бригады в квартире был выполнен косметический ремонт, куплена привычного казарменного стиля мебель и Петрович занялся своим сельским, деревянным домом.
Дом подняли домкратами и подвели новый фундамент, выкорчевали засохшие фруктовые деревья. Прошлой осенью Петрович посадил маленькие нежные саженцы, на зиму укутал их еловым лапником и в нынешние, свободные от ночного дежурства дни собирался наведаться в деревню, навестить молодняк. Да и доски для шалевки дома уже можно было забрать из колхозной лесопилки и перевезти в деревню. Петрович даже с колхозным трактористом договорился, и тот обещал выкроить часок и перевезти доски.
Но после пережитого потрясения его планы изменились. Он твердо решил, что никуда не поедет, полежит немного, отдохнет от всего, что произошло ночью и поднимется на восьмой этаж – возможно, там нуждаются в его помощи. Соседи все-таки.
Глава