О самом же юном обитателе элитного дома известно было только то, что он совсем недавно окончил школу и жил один. Впрочем, после трагической гибели матери, опекунство над ним до совершеннолетия органами власти возлагалось на родную бабушку. Только той что-то не было видно, и Максиму приходилось быть самому себе и опекуном, и воспитателем, и содержателем. Возможно, это обстоятельство и послужило в значительной мере тому, что в нем начали развиваться как самостоятельность, так и грубоватость, и надменность, и даже цинизм – не самые лучшие качества любого человека. А уж юноши – тем более… В добавок ко всему, на это наслоился, как часто случается в юности, отпечаток неразделенной любви к одной сверстнице, отдавшей предпочтение более взрослому парню. Максим дал себе зарок больше не влюбляться, но его характер стал еще сквернее.
Многие знакомые семьи и поклонники пианистки сразу же после ее смерти начали гадать, пойдёт ли сын по стопам матери или не пойдет. Причем, гадали так громогласно и беспардонно, что отзвуки этих гаданий , искаженные всевозможными пересудами, достигали ушей Максима, заставляя его сердце то учащенно биться, то замирать от острой боли.
Дело в том, что Максим еще при жизни матери, учась в местном музыкальном училище, выказывал определенные способности. Некоторые преподаватели даже предрекали ему музыкальную будущность и известность. Но мамы, а в ее лице и главного наставника не стало – и возникла интрига: быть ему музыкантом или не быть…
Глава 2
Осень. Это пора, когда всё вокруг замирает, обретает покой после бурного лета. Вокруг тихо и спокойно. Сейчас раннее утро, но на улице уже ходят редкие пешеходы. Кто-то идёт на работу, а кто-то просто решил прогуляться. Вот, из-за угла показалась молодая женщина, ведущая за руки маленьких мальчиков. Возможно, спешат в детский сад…
На часах семь. Скоро улицы будут переполнены школьниками и студентами. Те, что помладше, станут идти быстро, боясь опоздать. А старшеклассники и студенты, набравшиеся жизненного опыта и осмелевшие, пойдут не спеша, как на прогулке, наслаждаясь спокойными минутками.
Впрочем, всё бежит своим чередом, не замедляясь и не ускоряясь. И только музыка, доносящаяся из окон маленького частного домика, нарушала утренний покой и тишину. Кто-то, невидимый за толстыми каменными стенами, играл на фортепиано. Редко можно услышать такую красивую игру. Кажется, что этот нескончаемый поток мелодии может затмить даже пение птиц.
Если подойти поближе, то можно разглядеть старую вывеску на двери этого дома: «Настройка и реставрация пианино». А если, паря на крыльях любопытства и набравшись смелости, заглянуть внутрь, то можно увидеть молодого юношу в рабочей одежде. Именно он играл на музыкальном инструменте. Его светлые волосы, в беспорядке спадающие на лицо, просвечивали лучи солнца, просачивающиеся в окна. Длинные пальцы, словно порхающие бабочки, так быстро перелетали с одной клавиши