– Господи, я уж думала, ты провалился сквозь землю! – обрадованно затараторила Алена. Она так искренне обрадовалась звонку, что даже укорять Алексея была не в силах.
– Видишь ли, – сказал он, – раньше никак не мог. Дела.
– Ну, хорошо, хорошо. У меня все готово. Ключ в кармане. Где встречаемся?
– Тут такие дела, птичка. Сегодня я никак не могу. Уезжаю в командировку.
– Как так?! – с недоумением вырвалось у Алены.
– И вообще, понимаешь ли… я переезжаю. В другой город. Насовсем.
– Ой, не ври! Ты что? Так я тебе и поверила!
– Серьезно.
– Да врешь ты все!
– Ну, хорошо. Допустим, вру. Допустим, не уезжаю. Остаюсь здесь. Но в командировку-то я уезжаю точно.
– Но почему так срочно? Ты же говорил… Ты же обещал…
– Ничего я не обещал. И вообще, птичка, пора заканчивать наш телефонный роман. Побаловались – и хватит. Я устал…
– Но как же? Ведь я…
– Очень просто. Скажем друг другу: «Адью» – и повесим трубки.
– Но я люблю тебя.
– Не говори глупости.
– Я не могу жить без тебя. Послушай, я люблю тебя…
– Да ты просто сумасшедшая.
– Я люблю тебя. Я не могу без твоего голоса. Без твоих слов. Без тебя. Я люблю тебя…
– Ты ненормальная…
– Но я люблю тебя! Люблю!
– Все. Адью! – И он повесил трубку.
Через неделю должна была состояться свадьба.
Однажды и навсегда
Триптих
Глава первая
1. Жизнь Гаврилова
– Конечно, у нас не юг, – говорила Марья Степановна, наливая Саше кофе. – Но вы посмотрите! – Она кивнула на окно. – И лес рядом, и пруд, и пляж. И воздух прекрасный. А тишина… Нет, вы послушайте, какая тишина! – Марья Степановна мечтательно вздохнула. – Ну кто, скажите, поверит, что это Москва?
– Мама, как всегда, в своем репертуаре. Патриотка бесценных Кузьминок! – Ольга усмехнулась. – Доброе утро, – добавила она как бы между прочим.
– Доброе утро! – Гаврилов поднял на Ольгу искрящиеся озорством глаза. Она встретила его взгляд спокойно, словно и не было нечаянной встречи в ванной, когда он вдруг увидел ее обнаженной по пояс…
– Чем насмехаться, взяла бы да показала Саше парк. Вон молодежь… Все на пляж идут, загорать, купаться…
– Плесни-ка мне тоже кофе. – Ольга села на стул напротив Гаврилова и, как будто горько – или как? – улыбнувшись, сказала не столько матери, сколько Гаврилову: – Я бы, мам, с удовольствием… Разве не хочется? Не старуха еще… – Она вздохнула. – Но ты забыла… Сегодня к Володику ехать надо…
На пляж Гаврилов пошел один. Он давно не был на пляжах, давно не купался, не загорал, не отдыхал душою настолько, чтобы можно было все позабыть – дела, тревоги, заботы, и теперь со странным для себя удивлением обнаружил, что он-то давно, действительно давно не мог позволить себе настоящего отдыха, а другие – во-о-он их сколько: загорелые, сильные, ловкие, смеющиеся, – другие