Фанфарон и Ада (сборник). Георгий Баженов

воспринималась булыжной, хотя была обычной, асфальтированной. А булыжной она воспринималась по ассоциации – все вокруг отдавало стариной, древностью; даже кинотеатр – напротив гостиницы – с бесконечными афишами современной киногалиматьи – и тот был архитектурно стар, в нем прежде наверняка было какое-нибудь Благородное собрание, купеческий клуб или что-нибудь в этом роде; не говоря уже о старинном парке, который простерся от площади во многие стороны; не говоря о древних строениях, с красивыми архитектурными излишествами, где нынче расположился городской базар; тем более не говоря о низких, не больше двух этажей, каменных домах, с дверями, зовущими то вниз, в подвалы, то вверх, по всевозможным витым лестницам – явное обиталище бывших ярославских купцов, торговцев, служащих разного ранга, – и где нынче уютно прижились разные кафе, закусочные, ателье и магазины.

      В общем, гостиница, где устроился Петров, находилась в прекрасном месте – и по своему расположению, и по тому обзору, который открывался из окна на городские архитектурные пейзажи.

      А Волга неподалеку? А прекрасные ажурные громады мостов? А затейливые пристани? А неприступные стены Спасо-Преображенского монастыря? А сам монастырь, весь его мощный, шестнадцатого века, архитектурный ансамбль? Нет, что ни говори, устроился Петров в Ярославле превосходно.

      Вот и звонок, который раздался в номере Петрова, был ласково вежлив, предупредителен.

      – Как устроились, Владислав Юрьевич?

      – Превосходно, – искренне, бодрым тоном ответил Петров. – Просто отлично.

      – Можно за вами заезжать?

      – Да, пожалуйста.

      Через десять минут перед входом в гостиницу с мягким шипом остановилась черная «Волга». Моложавая женщина, в узко обтягивающей бедра юбке, в таком же жакете, который покроем своим подчеркивал стройность, изящность и деловитость хозяйки, вышла из машины (Петров видел все это в окно) и взглянула наверх, как бы решая: подниматься или подождать товарища Петрова здесь, внизу? Петров решил не утруждать Елену Васильевну, накинул пиджак, подхватил «дипломат» и вышел из номера. Где-то между первым и вторым этажом они встретились с Еленой Васильевной на лестнице, улыбнулись друг другу – Петров открыто, искренне, Елена Васильевна – приветливо, но несколько официально, конечно.

      – А я уж решила…

      Но Петров еще раз улыбнулся ей:

      – Ничего, ничего… Я увидел – вы подъехали, пошел вам навстречу.

      В машине Петров в первую очередь поздоровался с водителем, тот вежливо кивнул в ответ. Петров никогда ни с кем не панибратничал, но и ни на кого не смотрел свысока – это была даже не выучка, это жило в крови. И люди относились к нему соответственно – с уважением, без похлопывания по плечу, но и без излишней скованности. Это относилось как к большому начальству, так и к простой горничной или уборщице в номере. Высокого роста, с открытым лицом, подтянутый, стройный, в командировках – всегда в джинсах и темно-коричневом замшевом пиджаке, с «дипломатом» в руках, Петров на всех производил одинаково