В 1946 г., когда я стал работать в АОН, Александров достиг вершины своей партийно-государственной значимости: начальник названного управления, член Оргбюро ЦК, которому после смерти секретаря ЦК ВКП(б) А. С. Щербакова Сталин поручал делать традиционные доклады в день смерти В. И. Ленина. Естественно ему было досадно, что Митин и Юдин, не имевшие каких-либо значимых трудов, не защищавшие диссертаций, были членами Академии наук и как бы возглавляли «философский фронт». Александров вместе со своими заместителями тоже решили стать членами Академии наук. Было при этом одно препятствие: туда нельзя было баллотироваться, не имея степени доктора наук, а Иовчук, тоже работавший по совместительству на кафедре истории философии АОН, таковой не имел. Необходима была срочная защита, ибо до выборов в академию (ноябрь 1936 г.) оставались, кажется, две-три недели и надо было торопиться.
Михаил Трифонович, коммунист чуть ли не с юношеского возраста, был типичным партийным карьеристом. Окончив Академию коммунистического воспитания, он оставался поверхностным и безнадежным догматиком, ухватившимся за русских революционных демократов, мусолившим «ленинские традиции в философии». Лез во все редколлегии, включая те, в которых он был пустым местом. В отношении подчиненных и тех, кто стоял ниже его по служебной лестнице, нередко проявлял себя откровенным хамом. Вместе с тем обладал даром хорошей речи и определенного остроумия. Не признавая Марка Борисовича Митина достойным руководителем «фронта», он придумал для него «псевдоним» Мрак Борисович Мутин. Обыгрывая его свойства «толкать речи» не всегда по данному вопросу, Михаил Трифонович окрестил его Маркс Борисович Митинг.
Очень быстро на кафедре скомпоновали (главным образом благодаря помощнику диссертанта Владимиру Ивановичу Газенко) тексты под заголовком «Из истории русской философии», которые и были представлены в ученый совет. Первым официальным оппонентом стал тот же Митин, вторым – Владимир Семенович Кружков, преемник Митина в качестве директора ИМЭЛ, третьим – Орест Владимирович Трахтенберг, самый достойный и грамотный по сравнению с первыми. Защита состоялась «нормально», т. е. совершенно формально, Митин дал должный отзыв официального оппонента и совершенно положительную рекомендацию диссертанту. Но через неделю-другую, придя на кафедру, в присутствии моем и Цебенко он, ухмыляясь, сказал: «У меня такое впечатление, что Михаил Трифонович один и тот же текст трижды пропустил через пишущую машинку».
Новоиспеченный доктор,