Я – лучник.
В мирное время мы годны только в охотники, да вот беда, в городе охотиться можно только на крыс или жителей.
Ни один из вариантов меня не прельщает. Люди невкусные, а жрать нелюдей и крыс ниже моего достоинства.
Приходится подрабатывать не по профессии: грузчиком, матросом или инструктором по рукопашному бою. Но сейчас с работой полный швах.
Жизнь как жизнь, и ей вполне доволен… Да ни черта я недоволен! Последние деньги заканчиваются, работы нет. Ничего нет!
Хорошо, хоть не напиваюсь, как в прошлом году. Невольно вздрогнул, коснулся лука, уютно устроившегося за спиной, настолько привычного, будто часть меня. Составной, из рога и ясеня, а тетива из жил единорога. В прошлом году чуть не продал…
Грязные закоулки, размытые, опухшие рожи и привкус эльфийской «Ягодки» … дрянной был год.
Стремясь отвлечься от тяжелых мыслей, прислушиваюсь к разговору темного и светлого эльфов. Ушастые спорят, кто лучший стрелок. Орки через стол шепчутся, бросают на ушастиков угрюмые взгляды. Зеленые их всегда недолюбливали. В прошлом, говорят, часто воевали, жаль, не перебили друг дружку.
Светлый эльф, вспылив пошел к выходу. В ухе сверкнула серьга, крупная, покрытая витиеватыми письменами. Эльф ловко проскакивает меж гуляк, ни одного не задев, хотя в корчме и монете негде упасть. Движения плавные, чересчур плавные, даже для эльфа.
Судя по серьге, Страж Рощи, да и движения выдают адепта Лесного Ветра, ступень вторая, не ниже.
Подойдя к стойке, эльф заговорил с корчмарем. Огромный мужик в кузнечном переднике, ухмыльнувшись указал на табличку над дверью. Бронзовая пластина с грубо выбитыми словами: «Здесь можно все! Но учтите, ваше ВСЕ может не понравится многим…»
Эльф широко улыбнулся, потянул лук из чехла на спине. Кто-то закричал, заулюлюкал в пьяной одури и предвкушения зрелища.
Гуляки с любопытством смотрят на ушастого.
Я смотрю на лук.
О… составной! Странно, у остроухих луки всегда литые, даже тетива – одно целое. Говорят, они, луки, живые.
Рощинец медленно накладывает стрелу на тетиву, театрально оттягивает тремя пальцами до уха. Плечи лука плавно изгибаются и неуловимо быстро, в один миг, распрямляются. Плюгавый мужичок, вскрикнув пригнулся, ударился лбом о стол и под смех товарищей безвольно сполз на пол. Забурчал старый орк, оперение чиркнуло по лысине.
С четким, как удар молота, звуком стрела воткнулась в стену над головой темного эльфа, чуть взъерошив волосы. Темный вздрогнул, замедленно поднёс кубок ко рту. Рука мелко трясется, точно у древнего старика, за малым не выплёскивая вино на грудь.
– Я все равно стреляю мощнее…
Составной лук, серьга стража… кого только не встретишь в корчме. Ложка скребнула по дну миски. Каша кончилась, довольно удручающе, а вот вино осталось.
Решительно запрокинул кружку и, морщась, проглотил жидкость, лишь отдаленно напоминающую вино. Все, здесь больше делать нечего. Пора домой.
На полпути к выходу в спину зычно рявкнул орк, «случайно» задел плечом, отчего зеленый расплескал пиво. Зло зашипела эльфийская воительница, ей наступил на ногу. Специально, ненавижу эльфов, впрочем, как и всех нелюдей. Собрался толкнуть дверь и вдохнуть ночной смрад города…
– Хэй, человек! Ты стрелять умеешь? Хотя, чего я спрашиваю, ты же жалкий человечишка. Вы и в привязанного оленя не сразу попадете! Извинись перед дамой!
Звонкий голос прорезал гам корчмы, пара человек поморщились, но старшим расам такое прощают, право победителей. Светлый ушастик поднялся с места, со злой насмешкой смотрит на меня. Темный, уперев голову о кулак, демонстративно смотрит в сторону, всем видом показывая занятость думами о смысле бытия, а не рассматриванием вон той красотки.
Умею ли я стрелять?
УМЕЮ ЛИ Я СТРЕЛЯТЬ?!
Гулко хлопнула тетива. Стрела с опаздывающим шелестом устремляется к эльфу и вошла в серьгу. Светлый с визгом подался назад, оперение стрелы едва не вырвало сережку. В глазах плещется удивление, точно у человека, побежденного младенцем.
Он не заметил, как я достал лук.
Никто не заметил.
Гуляки застыли соляными изваяния, иду через них к нахальному нелюдю, проскальзывая, как призрак. Некоторые пугливо освобождают путь. Подойдя к эльфу, несколько секунд смотрю в глаза и выдергиваю стрелу, наконечник звякает по серьге. Посетители, отойдя от удивления, возобновляют разговоры, одобряюще хлопают меня по плечам, пока иду к выходу.
На улице темно. Луна боязливо прячется за тучами, точно ягненок, видно лишь размытое пятно. Дверь за спиной захлопнулась, отрезав гомон корчмы. Поправив лук движением плеч, побрёл домой, сунув руки в карманы куртки. Под ногами плещут лужи, еще чуть и появится ощущение прогулки по мелкому болоту. С наваленных