– Возное довозится, – сказал еще церемониймейстер о багаже, напрягая все свои старческие силы, чтобы объясняться непринужденно и изящно.
– А когда можно будет начать переговоры? – поинтересовался Изнов.
– После возврата светила. Ожидалось вашего значительно раннего прилета, э. Но это… копай, копай. – Изнов кивнул. Граанский лайнер, на котором они с Федоровым летели (Терранская Федерация только еще собиралась освоить эту часть Галактики) при выходе в свое пространство попал в рой чего-то и долго шел короткими галсами, теряя время.
– Значит, дела начнутся с утра. Хорошо.
– Да, да, – подтвердил старик. – Но перед тем, как варить, хотельно осветить некоторые процедуры своего образа, э?
– Чтобы я что-нибудь понял… – пробормотал Федоров по-русски.
– Он хочет предварительно объяснить некоторые своеобразности, – растолковал Изнов, обладавший филологическим мышлением, и вежливо ответил старику:
– Бесконечно вам благодарен за заботу и предупредительность, но не хотелось бы злоупотреблять вашим временем, столь ценным.
Он видел, что церемониймейстера шатает. Тот слушал чрезвычайно внимательно, его нижняя губа – синерианская, треугольная, перекрывавшая верхнюю и кончиком касавшаяся похожего на пятачок носа, шевелилась от усердия: видимо, старик пытался запомнить обороты речи.
– В таком происшествии я сгибаюсь. Вот все напутствия, переложенные на терранский, как пользовать удобства. Большая простота. Вослед выражаюсь надеждой ново видеть ваши спины.
И он спустился по лестнице, где робот-швейцар в мундире, напоминавшем о кровопролитных войнах двадцатого века, с громадными звездами в разных местах, отворил перед стариком дверь, пропустил и запер; Изнов успел заметить, что машин снаружи поубавилось, но десантники ждали. «С антуражем роботов, – подумал он, глядя на швейцара, – хозяева поднапутали. Верно, о Земле они знали не больно-то много. Да и на Земле о Синере – не больше, как и обо всем этом галактическом регионе; отношения только начинались, и еще не совсем понятно было – как их строить…» Посол и советник поужинали тем, что было с собой (пользоваться местной пищей они пока не решились, да и инструкции «по-террански» еще нуждались в расшифровке), и легли спать в двух соседних спальнях, надеясь, что утро окажется мудренее.
А с утра явился тот же церемониймейстер, а с ним – воины с мечами, и люди с оковами и инструментами, и еще один, о котором старик сказал, что это «вешальщик и отрубщик» – палач, как поняли терранские дипломаты. Все спешили. «Император сделал переворот», – попытался объяснить старик. Видимо, не о государственной катастрофе хотел он сообщить, но просто о переменах в повестке дня, из-за которых прием послов был перенесен на более ранний час. Их стали заковывать в цепи, и тогда обоим пришло в голову, что переворот есть переворот, и связан, может быть, с изменением намерений власти в отношении Терранской Федерации. Наверное, можно было еще как-то воспротивиться, но они