Место вдали от волков. Нова Рен Сума

не приблизило меня к пониманию.

      – Эй, – сказала Анджали. – На твоем месте я не стала бы здесь задерживаться.

      Она поскакала по ступенькам, двигаясь так быстро, что мне пришлось ее догонять.

* * *

      Мы топали по многочисленным крутым ступенькам, которые лихо закручивались – чем выше, тем сильнее. Я шла за Анджали и тащила за собой чемодан.

      Она спросила меня через плечо:

      – Что тебя сюда привело? Я сбежала и никогда не смогу вернуться – Нью-Джерси не так далеко отсюда, но я вряд ли встречу здесь кого-нибудь оттуда, так что здесь я чувствую себя в безопасности. А ты?

      Она говорила об этом так открыто, так искренне, что я поразилась.

      – Я с севера штата, – ответила я. – И я здесь ненадолго – на месяц.

      Она как-то странно на меня посмотрела, словно не верила, что я скоро захочу отсюда уйти. Я продолжила подниматься за ней и больше ничего не сказала.

      – Это у тебя синяк или что? – Она прижала руки ко рту. – Поверить не могу, что спросила, прости. У меня такое ощущение, что я не думаю, прежде чем говорю…

      – Все нормально. – В голову легко и быстро пришла ложь. Похоже, меня вымотала поездка. Возникали проблемы с подробностями. – На меня напали. Выпрыгнули из ниоткуда и… понимаешь…

      Секундочку. Эта ложь слишком похожа на правду.

      Это произошло всего день назад, но все казалось каким-то расплывчатым, как бывает, когда я выпью. Иногда картинка приобретала четкое изображение. Я видела перед своими глазами зеленый кроссовок с белыми шнурками, а потом этот кроссовок уже устремлялся ко мне размытым пятном, зеленым и белым, грязным и быстрым, и попадал прямо по моему лицу. Это лишь начало. Мне снова стало холодно, как и до этого. Я увидела ветви деревьев, которые трещали, пока я пробиралась сквозь них. Часть леса – слишком темную, слишком густую, слишком далеко от дороги. Что-то происходило с моим ухом или внутри него, как-то странно гудело. Лодыжка сдавалась. На языке наждачка. Боль в лодыжке. И я села.

      Это происходило в реальности. Я сидела на ступеньке, а Анджали остановилась чуть выше и смотрела на меня. Вокруг нас крутилась пыль.

      – Устала подниматься? – спросила она.

      – Мне нужна секундочка, – ответила я.

      – Так на тебя напали?

      Да, так лучше.

      – Они забрали все мои деньги и мамино украшение. Черный опал, очень редкий. Я старалась бороться, но…

      Зачем я упомянула опал? Не могла хотя бы об этом соврать? Я поднялась. Лодыжка все еще болела, в ушах раздавался странный свист, а в голове поднялся ураган. Надо было озвучить ей самую настоящую ложь, а не нечто похожее на правду.