Телескоп во льдах. Как на Южном полюсе рождалась новая астрономия. Марк Боуэн

живут в небольших деревянных домиках с дровяными печами (чаще всего используются березовые дрова). Водопровода в домиках нет. На станции имеется сауна с ручным водяным насосом, она также отапливается дровами, и каждую субботу обитатели станции моются здесь в несколько смен, поливая водой раскаленные камни в парилке и расслабляясь в клубах пара. Часто по вечерам слышны песни под гитару, и если еда в целом не заслуживает особых похвал, то каждое утро на станции пекут вкуснейший свежий хлеб.

      Обслуживание датчиков происходит в марте и начале апреля, когда лед на озере достигает максимальной толщины. Во льду бурят отверстия, а затем ученые вытягивают через них нити со дна озера для ремонта, проверяют их, закрепляют новое оборудование, а затем телескоп вновь погружается на глубину. На последнем этапе ученые связывают вместе кабели, которые использовались для погружения нити, прикрепляют к ним поплавок и опускают под лед. В теплые месяцы поплавок с кабелями будет свободно висеть под поверхностью воды, пока телескоп собирает данные (эти данные затем передаются на берег с помощью кабеля, проложенного по дну озера). Перед началом очередной сезонной проверки водолазы в гидрокостюмах сухого типа опускаются в прорубь и прицепляют к поплавку специальный линь, с помощью которого поплавок вытянут на поверхность.

      Каждую весну ученые отмечают выпуск поплавка в ходе церемонии, чем-то похожей на традиционные русские похороны. Один человек стоит на льду рядом с прорубью для установки нити, держа в руках бутылку водки и небольшой стеклянный стаканчик, а остальные по очереди проходят мимо него. Каждому наполняют стакан, он выплескивает несколько капель в прорубь – это дань Бурхану, богу Байкала, – а затем выпивает остаток водки. За этой церемонией следуют баня и вечеринка. (Как-то я спросил у Ральфа Вишневски, одного из немецких участников проекта, окунаются ли они в озеро перед баней? «Некоторые окунаются, да, – ответил Ральф. – Но только нечаянно».)

      Как-то раз Кристиан Шпиринг показал мне несколько фотографий с одной из этих церемоний закрытия сезона. На одной из них несколько совершенно голых ученых купаются в сугробах возле бани. На других фото они же стоят на льду на фоне бурых, покрытых лесом сопок, в окружении тяжелой техники и огромных мотков кабеля, или лежат на животах вокруг проруби и смотрят в черную воду сквозь самодельные, неуклюжие водолазные маски. Вот ученые в бесформенной зимней одежде и типичных русских шапках-ушанках с загнутым вверх козырьком и опущенными длинными ушами возятся с электроникой или колдуют над компьютерами внутри каких-то ящиков, напоминающих хижины, которые строят для себя любители подледного лова. На одной фотографии Григорий Домогацкий пристально смотрит в камеру из-под ушанки. Он кажется строгим и собранным даже в мешковатой зимней одежде. Его глаза светятся умом, а из уголка рта торчит папироса.