– Простите, мсье, но вам сюда нельзя. Отправляйтесь по объездному пути… – начал было он, но Дариор, напустив на себя вид уязвлённого аристократа, злобно зашипел:
– Какое безобразие! В столь ранний час! Да вы знаете, кто я?! Ваша фамилия? Помяните моё слово: не успеет взойти солнце, как вы будете уволены!
Несмотря на столь бурные угрозы, сержант пренебрежительно хмыкнул и смерил недоверчивым взглядом жалкий автомобиль Дариора.
Увидев это, Рено перешёл к более смелым действиям. Высунувшись из окна, он крепко схватил сержанта за шиворот и хорошенько встряхнул, осыпая пылкими ругательствами:
– Солдафон! Ещё не знаете, с кем связались! Можете считать себя трупом! Немедленно позовите комиссара Мортена – скажите, что приехал его брат!
После таких слов недоверчивость как ветром сдуло с лица сержанта, и он в благоговейном ужасе отскочил в сторону, освобождая дорогу. Через минуту мнимый брат комиссара остановился напротив небольшого двухэтажного дома, вокруг которого неустанно сновали группы людей в форме. Пятеро или шестеро полицейских нервно курили у выбитой двери, а из самого дома доносились яростные вопли, громовым эхом сотрясавшие всю улицу. Дариор выбрался из машины, бережно взял ветхую книгу и поспешил к дому. Некоторые агенты сдержанно кивали, завидев молодого человека.
Внезапно из дверей, словно ошпаренный, выскочил Банвиль. И не успел Дариор спросить, что случилось, как вслед за лейтенантом появился комиссар Мортен – высокий худощавый человек с пышными седыми усами и стальными чертами лица. Гордая походка, благородная седина и выправка придавали ему вид благородного рыцаря. Однако первое представление разрушалось, как только комиссар открывал рот:
– Упустили? Мерзавцы, тупые бездельники! Вот возьмусь я за вас – выпотрошу получше, чем Парижский Демон! Банвиль, ко мне!
Отчитав лейтенанта за нерасторопность, комиссар повернулся к Дариору и замер на полуслове. Его и без того сощуренные глаза сузились до щёлок, а изо рта раздалось свирепое шипение. Полицейские и агенты, находившиеся поблизости, попятились, боясь попасть под гнев разъяренного начальника. Банвиль прижал голову к плечам, словно провинившийся ребёнок, и испуганно засеменил ко входу в дом.
– Стоять, Банвиль!
Затем Мортен повернулся к Дариору и зарычал, словно рассерженный шакал:
– Так-так, очень хорошо! Вернее, ничего хорошего! А вы-то, мсье книгокопатель, что здесь делаете?!
– Решил ещё раз взглянуть на ваши грандиозные успехи в сыскном деле, – не дрогнув ни одним мускулом, сказал Дариор. – Никаких успехов