Министр выдержал значительную паузу, и Мортен нервно поёжился.
– В общем, так продолжаться не может! – грянул Министр, и эхо его слов вновь полилось по кабинету. – Правительство в бешенстве! Ещё бы – таких дерзких убийств Франция не видела никогда, и самое главное – наша многоопытная полиция бессильна!
– Прошу поверить, – невежливо встрял Мортен, – органы правопорядка прикладывают все возможные усилия и…
– И всё безрезультатно, – закончил за него министр полиции. – Нам поставили определённый срок: пять дней. Если через это время злоумышленник не будет найден, нас всех, господа, ждёт неминуемая отставка, а в худшем случае – суд. Затем дело окончательно и с позором передадут в Комитет.
На миг в кабинете повисло молчание. Эти слова, казалось, дали присутствующим новую пищу для размышлений. Весь смысл происходящего навис над их сознанием. Министр полиции понравился Дариору настолько, насколько может понравиться начальник: резкий, волевой, знающий толк в своём деле. Пепельные волосы с благородной проседью открывали широкий лоб министра, а покрытое шрамами лицо говорило о прошлой постепенной карьере.
– Мсье Дюран, – обратился к министру жандарм, – мои люди уже прочесали половину Парижа. Патрули стоят на каждой улице. Идёт строгий учёт всех въезжающих и уезжающих. Но без особых примет преступника поймать невозможно – город большой. Это всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате.
А вот жандарм Дариору не понравился. Сразу видно: закоренелый карьерист, думающий только о своём будущем. Льстивый бездельник – вот точное описание этого человека. Почему прочесали только половину города? Почему так долго? За это время можно было проверить весь Париж! И помочь доблестной полиции. А всё из-за лишнего и бестолкового усердия.
– Теперь о приметах. – веско заговорил министр. – Только один человек видел убийцу и остался в живых, но он почему-то до сих пор молчит. – Министр взглянул на Дариора и с некоторой угрозой спросил: – Скажите, мсье Рено: что вы делали на месте поимки преступника? Кажется, вы не состоите в рядах полиции?
Дариор хотел тут же ответить, но его опередил Мортен:
– Позвольте, мсье Дюран, я не раз говорил об этом! Я категорически запрещал Рено даже подходить к зданию полиции!
«О звании печётся, – улыбнулся Дариор, – не хочет в отставку».
– Однако, – продолжил министр, – мсье Рено всё же участвовал в задержании, и тому есть много свидетелей.
– Но… – начал было Мортен, однако министр перебил его:
– Как мне кажется, я спросил не вас, комиссар.
Теперь Дюран вовсе не сводил глаз с историка, и тот понял, что пора бы уже сказать что-то в своё оправдание. Собравшись с мыслями, он неторопливо начал:
– Да, я не состою в полиции. Однако череда убийств затронула и меня самого. Однажды я уже оказывал