Заноза снова перевел взгляд на голову дракона. Она как-то успокаивала.
– Это не постояльцы, – Мартин неверно истолковал его заминку, – это какие-то знакомые Мигеля. А вон его меч, видишь? – он показал на гигантских размеров мачете, висящее выше бутылок и ниже черепов. – Называется «Смеркалось».
– И это не настоящий дракон, – сказала Лэа. Но едва Заноза задумался над тем, рад он или разочарован, добавила: – это тарвудская виверна, они живут в горах на севере. Неразумные, а так, с виду, от дракона не отличить. Мы с Мартином ходили на такую охотиться.
– Чуть не легли там, – буркнул Мартин. – Нельзя на дракона без пулемета, но огнестрел тут не работает.
Из этого короткого и не очень понятного диалога, Заноза уяснил главное: на Тарвуде нет привычного ему оружия, и второстепенное: Лэа и Мартин безоружными ходили охотиться на дракона. Какая новость хуже – невозможность стрелять или неадекватность работодателей, он не знал. Решил, что обе плохи.
А пока он размышлял, из кухонной двери вышел и проследовал за стойку человек-гора. Огромный, смуглый до оливковой прозелени, черноволосый и до того страшный, что череп его мог бы занять достойное место на стене за стойкой. На лице было поровну шрамов и татуировок, на руках, до закатанных по локоть рукавов, татуировок было, кажется, чуть больше, чем шрамов. А белая идеально-чистая ткань рубашки контрастом превращала темную кожу в шкуру броненосца.
– А это Мигель, – сказали Мартин и Лэа хором.
– Угу, – Заноза кивнул, – я догадался.
Этому типу «Смеркалось» был как раз по руке. И «знакомые», висящие на стеночке, были подходящей компанией. Это его Лэа запугивать собиралась?
– Привет, Мигель! – Лэа первой пошла к стойке, – это Заноза, он будет жить у тебя.
– Буэнас диас, сеньора и сеньоры, – густой бас подходил этому громадному человеку как нельзя лучше. Из-под черных густых усов сверкнули белые зубы, и это, определенно, была улыбка.
– Глоссолалия… – Заноза забыл поздороваться. – Это же испанский! А ты, – он развернулся к Мартину, – говоришь на итальянском. На английском я слышу только Лэа.
– Я говорю на русском, – Лэа озадачилась.
– А я почти не знаю русского, поэтому слышу тебя по-английски. Но знаю испанский и итальянский, и Мартина слышу то как итальянца, то как англичанина, а вы, – Заноза взглянул на Мигеля, – говорите на мексиканском испанском.
Еще одна улыбка:
– Вы