Не глядя на Харкнесса, она кивнула одной из девушек, и та, хоть и заметно всполошившись, быстро исчезла за дверью. Ушла за Недом, наверное. Надо же, он даже помнит имя здешнего громилы.
– Только денег от него вы пока не видали, верно?.. – Харкнесс достал набитый кошель, откуда выудил кривую пачку бумажных купюр. – Я ее беру. На всю ночь.
Он ухмыльнулся Уильяму.
Уильям снял серебряный горжет и вложил мадам в руки.
– На всю ночь, – повторил он и без прочих церемоний прошел через комнату, хотя пол заметно пружинил под ногами. Взял Арабеллу (Арабеллу?) за руку и повел за собой ко выходу. Она потрясенно вытаращила глаза – видимо, узнала его, – но, покосившись на капитана Харкнесса, решила, что из двух зол стоит выбирать меньшее.
Капитан Харкнесс что-то крикнул им вслед, но тут дверь скрипнула и в комнату ввалился очень высокий задиристого вида мужчина с одним глазом, который тут же нашел взглядом Харкнесса. Громила двинул на капитана, сжимая кулаки и ступая на полусогнутых ногах.
Бывший боксер, значит. Вот и прекрасно! Пусть проучит этого подонка.
Держась за стену, чтобы не споткнуться, Уильям вдруг понял, что следует за покачивающейся круглой попкой по вчерашней лестнице, истертой и воняющей щелоком… И что, черт его подери, делать, когда они доберутся до верха?..
Втайне он надеялся, что комната будет другой, но нет – они пришли туда же. Лишь створки оказались распахнуты на ночь. Дневная жара задержалась в стенах дома, но в окно задувал ветерок, пряный от древесного сока и речного дыхания; из-за него пламя свечи мерцало и клонилось вбок. Женщина дождалась, когда Уильям зайдет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, не отпуская ручки.
– Я тебя не обижу! – выпалил он. – В прошлый раз случайно вышло.
Та расслабилась, хотя взгляд у нее по-прежнему был настороженным. В темноте Уильям едва мог разобрать блеск ее глаз.
– Ты и вчера не обидел. Только испортил мою лучшую юбку и разбил целый кувшин вина. Это стоило мне тумаков и недельного заработка.
– Прости. Я не хотел. Я… я заплачу за вино и за юбку.
Чем заплатит-то? Уильям запоздало сообразил, что чулки, в которых он хранил деньги, исчезли вместе с ординарцем – а значит, наличных средств у него более нет. Хотя ладно, заложит что-нибудь или займет у приятелей.
– Тумаки, уж извини, ничем не искуплю. Но мне правда очень жаль.
Она раздраженно фыркнула, но извинения вроде бы приняла. Женщина наконец выпустила дверную ручку и прошла вглубь комнаты. Только теперь Уильям в свете огня свечи разглядел ее лицо. Прехорошенькая, даже невзирая на подозрительную гримасу. Уильям вдруг ощутил легкое волнение.
– Хорошо. – Она окинула его взглядом с головы до ног, совсем как в том переулке. – Уильям… тебя так зовут?
– Да.
Повисла тишина, и он неожиданно спросил наугад:
– А тебя правда зовут Арабелла?
Она заметно удивилась и изогнула губы в легкой усмешке, хоть и не засмеялась вслух.
– Нет. Это забавы