До города Максим не доехал. Не желая встречаться с милицией, которая непременно начнет выяснять обстоятельства гибели девушки, он, несмотря на возражения некоторых пассажиров, сошел еще в пригороде, до первого милицейского поста, и остаток пути проехал на маршрутке. Ему было очень неприятно покидать Дану, даже мертвую, но последние события здорово изменили Максима. Пожалуй, только теперь он осознал, насколько все это серьезно. И если это война, то надо играть по ее правилам. У легионеров в милиции наверняка есть свои люди – останься он в автобусе, и все может закончиться еще хуже…
Города Максим не знал, но это ему не помешало. Поймав такси, он просто назвал адрес и уже через двадцать минут шел по нужной ему улице.
Комсомольская улица находилась почти на окраине города. Дождь наконец-то прекратился, но хмурое небо красноречиво свидетельствовало о том, что это ненадолго. В этом районе располагался частный сектор, Максим медленно шел по узкой улочке, вглядываясь в номера домов. Двадцать восемь, двадцать шесть… А вот и двадцать четвертый – именно этот адрес назвала Дана. Уже думая о том, что он скажет хозяевам дома, Максим неожиданно вспомнил о предупреждении Даны – кто знает, не следят ли за ним? Поэтому он без задержки прошел мимо, лишь мельком глянув во двор и в окна интересующего его дома. Дойдя до первого проулка, остановился, снял башмак и внимательно осмотрелся, одновременно вытряхивая из ботинка несуществующий камешек. Никто за ним не следил, улица была пустынна. Тихо чертыхнувшись, Максим быстро надел башмак и без раздумий направился к двадцать четвертому дому.
Дверной звонок был укреплен у калитки, Максим несколько раз нажал его черную пуговку. Звонка он не слышал, но его присутствие все же заметили. Дверь на веранде медленно отворилась, и на крыльцо, опираясь на костыль, вышла худенькая пожилая женщина в тонком белом платке. Увидев Максима, она слабо махнула рукой, как бы призывая подождать, сунула ноги в блестящие черные калоши, осторожно спустилась по крыльцу и медленно подошла к калитке, прихрамывая на ходу на правую ногу.
– Что хотел, сынок? – спросила она, ласково глядя на Максима и отметая с лица рукой прядь седых волос.
Максиму было очень непросто рассказать о том, что ему, собственно говоря, здесь надо, подобрать нужные в его положении слова оказалось невыносимо трудно.
– Здравствуйте… Меня попросили передать вот это по вашему адресу… – Максим достал из кармана куртки косметичку и протянул старушке, та осторожно взяла.
– Кому передать, сынок? – Женщина внимательно посмотрела на Максима, тот почувствовал себя очень неловко.
– Мы ехали вместе с Даной, – сказал он. – На автобус напали, Дана погибла.
Женщина на секунду замерла, ее добрые глаза как-то разом потускнели.
– Зайди, –