– А ведь ерунду взамен прошу, – выбирая из миски солёный огурец, пояснил князь. – Чин генерал-губернатора Мадагаскара да дозволение русскую Ост-Индскую кумпанию основать. На паях. И пайщики, – тут он, прервавшись, пристально посмотрел на собеседников, – пайщики неплохие барыши получат.
Александр Данилович знал, что делал. Остров Мадагаскар России был не нужен. Не имелось никаких государственных оснований для удержания острова. Планы предыдущего царствования отошли в прошлое вместе с покойным государём, и заморская губерния стала никчемной игрушкой. Для всех, кроме него. Но… если дальняя колония не нужна стране, это вовсе не значит, что она не может понадобиться некоторым высшим чинам этой страны, верно? Тем нескольким, которые станут получать из-за моря доход. Особенно, если этим нескольким как раз безотложно требуются деньги для борьбы за власть внутри правящей группировки.
Головкин и Толстой с таковыми суждениями согласились. Они не боялись интриг самого Меншикова, пусть даже объединившегося с проигравшим в подковёрной борьбе, обвинённым в заговоре, но всё ещё сильным вице-канцлером Остерманом. Однако возможность того, что отвергнутый ими князь пойдёт с тем же предложением к их недругам, вкупе с получением осязаемых, звонких подтверждений выгодности лично для них Мадагаскара… Да и отдавали они должное противнику, оба понимали – лучше Меншикова с обустройством кумпании в Индии никто не справится.
Светлейший, как за ним часто водилось, поставил на скорость. Понимая, что все его потуги предстать главой «третьей силы» в игре вокруг трона припугнут верховников ненадолго, он начал переговоры об отступлении практически сразу, не дав опомниться и просчитать обстановку. Теперь его конфиденты были уверены, что князь желает получить кроме безумно прибыльного предприятия (а о доходах английской, голландской, датской Ост-Индских компаний они были наслышаны) ещё и положение почти бесконтрольного правителя немаленького, хотя и далёкого края. Это была понятная цена изгнания, которую они готовы были уплатить… вернее, вложить в качестве своего пая в торговое товарищество. Всегда приятно получить пусть рисковый, но весомый пай в коммерческом предприятии, в обмен на всего лишь отказ от добивания бывшего, давно по сути побеждённого, соперника.
Светлейший выиграл схватку. Уже через два дня, на заседании Верховного тайного совета, двенадцатилетний император твёрдо заявил по поводу Мадагаскара:
– А где российский флаг поднят, там спускать его не должно!
Предыдущий вечер он провёл в обществе Меншикова, чьи рассказы, подтверждаемые диковинами из южных морей, произвели на мальчика оглушающее впечатление.
Спустя полгода из Ревеля вышла Мадагаскарская флотилия. Кроме приведённых Светлейшим кораблей, в эскадре шли два линейных корабля и два фрегата, оставшихся со времён прошлого царствования, да ещё три «купца», набитых не столько товаром, сколько людьми. Верховники, согласившись