– Вы… – выдохнул наставник и, заскулив, забился в угол. – Это вы. Я думал… – Он проглотил остаток фразы и растерянно умолк.
Я моргнула, стряхивая последние капли дремоты. Голова кружилась, но не ото сна. Мгновение назад мне привиделась рогатая тень. Почудилось, как нечто – гулкая нота мелодии, грохочущий раскат грома, вспышка света средь грозовых туч – наполнило меня, защищая. Но это не могло быть правдой. Передо мной стоял обычный… человек. И если я и слышала, как он говорит нечто странное, если и видела, как превращается в кого-то другого, то сейчас все это казалось таким далеким, что памяти моей только и оставалось перебирать образы, подносить их к солнцу да гадать, не настиг ли меня кошмар наяву.
Наставник дрожал, мало напоминая гиганта, что заслонял собою свет и читал мне лекции о молчании. Или же в те потерянные мгновения он говорил что-то еще? Что-то о слабости и демонах. Не в силах вспомнить, я так вцепилась в край стола, что костяшки побелели.
– Мне нужно идти, – промолвил учитель. Бледный, будто из него разом вытекла вся кровь. – Я не знал. Правда. Не знал. Я принял вас за другую.
Я уставилась на него удивленно. О чем он? Как можно было не знать, кто я? Его наверняка просветили, что я принцесса, которую ему предстоит сегодня обучать. Впрочем, все это пустое. Вот и еще одного наставника испугала моя слава, накликанная далекими небесными светилами. Проклятие звезд.
– Идите, – велела я. – И сообщите двору, что сегодня вы провели полноценное занятие, но в силу обстоятельств более не сможете меня обучать. Все ясно?
Он кивнул, все еще удерживая руки перед собой, будто ждал, что я в любой момент нанесу удар. Затем поклонился и попятился. Под аркой дверного проема наставник замер – сокрытый тенью, вместо лица невнятная чернильная клякса, – еще раз поклонился и, не успела я моргнуть, исчез. Бесследно. Не осталось даже холодка, что обычно проникает в комнату, когда ее покидает человек.
Я помяла пальцами лоб, стирая образы рогатых силуэтов и сверкающих глаз. Я не могла избавиться от ощущения, что на мгновение мир раскололся и частям этим не слиться воедино, как маслу и воде.
Но в следующую секунду ужасающая мысль вырвала меня из оцепенения.
Речь отца!
Сердце дрогнуло. Как много я пропустила? Я бросила еще один взгляд на сияющую арку, под которой исчез наставник. Возможно, он просто оказался суевернее прочих. В конце концов, сегодня состоялись похороны. «И ничего более. Ничего». Я вновь и вновь мысленно повторяла эти слова, словно перебирала обереги, пока не стерла из памяти образ двух миров, что сходились перед моими глазами в ослепительную призму.
По прислоненной к полкам лестнице я поднялась прямиком к полой крыше и стропилам над отцовским святилищем.
Грубое, шершавое дерево кололо ладони. Я крепче сжала перекладины и улыбнулась,