– Вы бы лучше своего старшину обучили, как корабли обходить! – вскрикнул он, обличительно указуя секретным свертком на корму линкора. – По солнцу, товарищ академик, по солнцу у нас на флоте ходят! Конечно, в академии таким мелочам не учат, это вам не локсодромии-мордодромии… Весла на воду!
Парусинка скрипнула, катер забурлил, и оба плавучих средства разошлись, унося в разные стороны одинаковое взаимное неудовольствие своих пассажиров.
Неприятности продолжились сразу же, как Пийчик вошел на корабль. Артельщик, выслушав основное приказание – включить двух гостей на порцию, и дополнительное – чтобы суп был что надо, – хмуро доложил, что дал бы бог своих прокормить, так как подводу забрал один из эсминцев и провизия не доставлена, и что он вообще просит его от этой собачьей должности освободить. Помощник Пийчика Гужевой (он же штурман, он же бессменный вахтенный начальник) сообщил, что курить нечего, и радиовахту вести будет затруднительно, ибо старшина-радист застрял в Петрограде с товаром для судовой лавочки, а одному радисту ловить разные волны невозможно. Выслушивая его, Пийчик складывал вчетверо план операции и, с трудом запихнув его в секретную шкатулку, решительно произнес:
– Без табаку – паршиво. А радист пусть пострадает. Все страдать будем, что же он – святой?
Гужевой почесал живот и вздохнул.
– Я вот, Ян Яныч, насчет кают опасаюсь: писаря и баталера выселить недолго, но последствия с одной приборки никак не уничтожишь.
Пийчик собрался выругаться, но в светлом люке показалось испуганное лицо вахтенного.
– Ян Яныч! К нам катер штабной идет!
– Ну, началось, господи благослови, чертова кукла, – сказал Пийчик и двинулся к трапу. – Да приучи ты их, горлопанов, с докладами вниз спускаться – не на барже живем!
– Так оно же скорее – в люк крикнуть, – удивился Гужевой и полез по трапу вслед за командиром.
К борту уже подходил катер. Боцман, раскорякой нагнувшись в кубрик, длительно переругивался с кем-то насчет штормтрапа. Подтягивая синие рабочие штаны, Гужевой, надув яблоками щеки, пронзительно засвистел в свисток, отчего вся свободная команда, вместо того чтобы стать «смирно», побежала на корму – смотреть, кто приехал. Из каретки катера показался ослепительный чехол фуражки и недовольное лицо с начальственной складкой губ, а с другого борта высунулась голова в очках и щуплое тельце в клетчатой ковбойке. Пийчик обмер.
– Что это было? Как называется? – спросила голова.
– Сигнал «захождение», отдание почестей, – снисходительно пояснило лицо. – Сейчас нас встретит вахтенный начальник и будет рапортовать.
Однако так как штормтрапа не нашли вовсе, то приезжающих пришлось выгружать вручную, отчего весь ритуал встречи был нарушен. Будучи поставлено на палубе на обе ноги, лицо осмотрелось вокруг и обратилось к Гужевому:
– Я назначен к вам посредником и хотел бы видеть командира