– Нет! – упирался Степан.
– Товарищ Колотубин, я тебе уже час растолковываю.
– Нет, дядя Вася… Василий Данилович, то есть… Нет! – перебил его Степан и, ухватившись за подлокотники, порывисто встал из мягкого кресла. – Ребята мои двинули против белочехов, а я, комиссар ихний, тут в кабинетах прохлаждаюсь. Возьми кого-нибудь другого на такую важную должность. Я больше с оружием привык обращаться, чем с бумажками.
– Не с бумажками, а с людьми, – отрезал Василий Данилович и устало потер костлявыми ладонями седые виски. – Понимание иметь должен.
– Все понимаем, потому и говорю прямо. Не гожусь я в директора, и все тут! Точка. – Колотубин, слегка хромая, прошелся к стене, где висела большая карта России, потрогал рукой плотную добротную бумагу и, не оборачиваясь, тихо произнес: – Не уговоришь, дядя Вася, не надо. Упрямый я, сам знаешь, бычачья натура.
– Знаю, все знаю… И разговор с тобой веду по-серьезному. Дело важное, государственное. – И вдруг задал вопрос: – Ты что, хочешь посадить советским директором Гужона или Гальперна?
– Ну и скажешь ты! – усмехнулся Колотубин. – Ликвидировали власть ихнюю.
– Значит, нам и быть за все в ответе. За все! – Василий Данилович снова потер виски. – Теперь, надеюсь, понял. Партия большевиков тебе доверяет, своему верному партийцу, государственное дело!
Колотубин раздавил в жестких пальцах самокрутку. Отпираться бессмысленно. Раздраженно хмыкнул и, прихрамывая, подошел к столу. Он все еще не желал примириться с новым назначением.
– Не могу быть директором Гужоновского завода, – в голосе его зазвучала просьба.
– Нет больше металлического завода Гужона, а есть Большой московский металлургический завод, собственность Российской Советской Федеративной Республики. – Василий Данилович улыбнулся в усы, положил свои ладони на тяжелый, как булыжник, кулак Степана. – Все! Завтра приходи прямо на заседание. И чтобы никакой дури не выкидывал. Лады?
Колотубин, мысленно чертыхаясь, направился к выходу. «Окрутил, как есть окрутил, – невесело думал Степан. – Пришел как к старому товарищу, с кем вместе радости делил и горя хлебнул, а он сразу на тебе, завод всучивает!»
В длинном коридоре толпилось много всякого люда. Красноармейцы с винтовками, рабочие, женщины, студенты в форменных куртках. За перегородкой деловито стучала пишущая машинка, кто-то грудным басом кричал в телефонную трубку. Колотубин шел не спеша, припадая на левую ногу, и думал. В просторном вестибюле его догнал невысокий матрос. Бескозырка чудом держалась на копне светло-рыжих волос, круглое добродушное курносое лицо, обрамленное густой подстриженной бородой.
– Браток, постой! Колотубин ты будешь?
– Ну, я. – Степан остановился.
– Ты, браток, мне и нужен. Выручай… красных крестьян! – Он полез в глубокий карман темного бушлата