Не ожидаем ничего, и вдруг – вот они, появились. Выныривают будто ниоткуда два истребителя с эмблемами фалангистов. Не встречал я до того истребителей в бою, мы же на «юнкерсе» том только воевать и начали. Модель и ребенок определит – носы уточками, значит, «хенкели». Самолеты старые, тихоходные, но и у нас машина не гоночная. Кричу пулеметчикам, чтобы отгоняли их, пока до облаков доберусь, но куда там. Стрелками летали местные, ребята хорошие, один – Жуан, его мы в шутку Доном называли, а он не обижался – так с начала всей заварухи с пулеметом не расставался – но в воздухе, да по воздушным целям… без толку, в общем. Бьют прямо, без упреждения, а у «хенкелей» скорость за триста, они быстро сообразили, как от неумелых очередей уворачиваться.
Начинаю крутиться, даже не крутиться, а так – дергать машину то вправо, то влево. Слышу, Жуан шипит и ругается – ругань баскскую я тогда уже от обычных слов отличал. После посадки выяснилось – моих неуклюжих поворотов хватило, чтобы он на собственный пулемет налетел и два зуба выбил.
Дергаю то туда, то сюда, но не пилотажная же машина, того и гляди, развалится, а уворачиваться все равно не удавалось. Механики вечером два десятка пробоин насчитали, а в воздухе я и не чувствовал с непривычки, ну, тряхнуло слегка, не поймешь от чего. В облака бы уйти, так снизу у нас пулемета не было, вверх ползти – брюхо подставлять.
Тут наши стволы сразу все замолчали – расстреляли ребята боезапас длинными очередями. Смотрю на штурмана, а он в свой иллюминатор тычет. Там один из «хенкелей» высоту терять начал, удалось зацепить. А может, и сам закоптил, без нашего участия, фалангисты тоже на старье воевали.
Второй «хенкель» от нас отлепился, к своему подошел, смотрит, как у того дела. Ну, думаю, повезло, задрал нос и вверх ползу, в облачность, на полных оборотах.
Вижу, спохватился истребитель, догоняет. Все, теперь только держись! Оборачиваюсь к французу-листовкометателю, тычу вниз, в сторону земли, чтобы прыгать готов был.
Потом оказалось, сидел он в загородке этой и не понимал ничего. Бой видел, конечно. И ведь не боялся – думал только о том, как задание выполнить. Но учудил, решил, что бумажки из мешков вынимать – медленно получится, да и вывернул все упаковки себе под ноги, чтоб бросать быстрее.
Когда я ткнул пальцем вниз, он понял так, что листовки бросать пора. Распахнул дверь. А ветер подхватил весь наш бумажный груз и выбросил наружу одним залпом – и прямо «хенкелю» в морду. Тот, понятно, от неожиданности в сторону рванул – только что небо свободное, и вдруг все белое вокруг трепыхается. А пока он с бумажным оружием разбирался, мы как раз до облака дотянули, а там ищи нас на своем биплане сколько душе угодно.
Я, когда о полете докладывал, сказал, что наградить надо бы француза за находчивость. Потом поболтали с ним,