Сижу, вспоминаю – шустрым я, все-таки, был бойцом! Изобретательным. Из нынешних молодых такой проворностью, пожалуй, никто не отличается. Какие-то все они заторможенные. Не та у них служба уже, что у нас была! Задачи им ставятся совершенно примитивные – типа найти сигаретку, или в гражданскую булочную сбегать за хлебом, в редчайшем случае – на шухере постоять, и то есть опасение, что он на этом шухере заснет. Ну, да ничего – научатся, если повезет. Я с молодыми бойцами вообще стараюсь вести себя по-человечески. Не зря меня два последних призыва назначали в карантин сержантом, как наиболее образованного и культурного человека в подразделении. Интересно так, приезжает пополнение – еще в гражданской одежде, карманы полные сигарет, деньжат и всякой всячины, смотрят исподлобья, кучкуются, друг с другом перешептываются, на меня позыркивают не очень дружелюбно. Это они ждут, что сейчас начнутся издевательства, и готовятся мне давать отпор. Они пока еще люди гражданские – у каждого своя индивидуальность, свой гражданский характер, на них еще как сядешь, так и слезешь. Тем более, что попадаются такие крупные экземпляры, просто диву даешься – где таких выращивают. И все в мускулатуре, какие-то самбисты – каратисты. Иные просто ждут, когда в их отношении осуществят наконец попытку неуставных отношений с тем, чтобы немедленно на нее отреагировать избиением старослужащего, рискнувшего посягнуть на их гражданские свободы. И вот из такого материала мне нужно за каких-то месяц-полтора создать врубастых, грамотных бойцов, чтобы на меня обид не было среди сослуживцев, которым с этим молодым пополнением придется выстраивать отношения в процессе службы. Я молодых сначала не трогаю. Пока они в гражданке – вообще делаю вид, что не замечаю даже очевидного хамства в их поведении. Идут себе как стадо, без разрешения закуривают, садятся, ко мне норовят «на ты» обратиться, я все это терплю сдержанно, но, конечно, соблюдая дистанцию, никакого панибратства не допускаю, даже от предлагаемых сигарет отказываюсь. Они еще не знают, что через три дня будут меня сигаретами снабжать, как отлаженный конвейер, и не в виде одолжения, а в виде своей прямой и священной солдатской обязанности. На их глупые вопросы отвечаю уклончиво и односложно – пусть потомятся в неведении. Мой воспитательный процесс еще впереди.
Первым актом приобщения к солдатской жизни для молодого бойца является посещение бани, рядом с которой располагается склад вещевого довольствия.