– Иди, – махнул рукой князь. Ему нужно было остаться одному, попытаться хоть что-то придумать.
Ярослав раз за разом перечитывал послание Предславы, хотя уже давно знал его наизусть. Какая же умница сестра, что сумела предупредить!
Полная луна высвечивала каждую кочку на дворе. Его уже убрали, но память осталась… Ярослав стоял перед раскрытым окном, не замечая ни луны, ни заметно крепчавшего перед рассветом ветерка. Утро застало князя все так же перед окном. Какой-то холоп, вприпрыжку несущийся через двор, чтобы успеть затопить печь в поварне, замер, увидев Ярослава, стоявшего истуканом со сложенными на груди руками.
Первым, кого позвал к себе князь, был Блуд. Но князь уже давно не советовался со своим кормильцем, только приказывал. Иногда Блуд даже вздыхал, зря он так, со стороны виднее… Вот и вчера тоже, Блуд не стал бы избивать новгородцев, лучше было взять с них большую виру, и себе польза, и им урок на будущее – не иди поперек князя! А теперь вот как с городом говорить? Даже Блуд не мог придумать, с чего начать. То есть понимал, конечно, да только князю это дорого обойдется, многим жертвовать надо будет. А так, нанял бы на ту виру еще больше варягов, чем на Поромонь-дворе перебили…
Так размышлял бывший княжий кормилец, с кряхтеньем поднимаясь по ступенькам крыльца. Не спал князь всю ночку-то, не спал… Рано поутру вон зовет. Ага, как дел натворить, так без Блуда, а как исправлять, так и старый воевода надобен стал… Блуд ворчал, но радовался, что снова нужен Ярославу. Снова будет хоть на что-то годен. Князь и впрямь не спал, глазища вон какие, ввалились глубже некуда. Воеводе стало жалко своего воспитанника; умный, расчетливый, решительный, ему бы княжить и княжить, а вон приходится…
Ярослав уставился на Блуда каким-то странным взглядом и вдруг велел:
– Пойдешь в Новгород, пусть собирают вече. Да только на поле, а не в городе.
– Что?! – изумился тот. Чего его на вече-то несет? Вчерашнего новгородцы не простят, для веча рановато, сначала надо поговорить кое с кем, подарки поднести, горожанам что-то хорошее сделать, а уж потом на площади орать, как вчера смог.
Но Ярослав не собирался с Блудом ни спорить, ни что-то объяснять, только коротко бросил:
– Собирай вече! Князь Владимир умер…
Воевода глядел вслед удалявшемуся из горницы князю раскрыв рот. Не в силах справиться с изумлением, он коротко икнул и почему-то сказал сам себе:
– Ага-ага…
Над Новгородом снова зазвучал вечевой колокол. Горожане не могли понять, что еще случилось за ночь, если с утра пораньше зовут на вече. Меж ними ходил слух, что в колокол попросил ударить князь Ярослав. Что это? Мало того, просил собраться в поле, не на вечевой площади. Князя ждали с опаской, а ну как решил требовать выдачи сбежавших вчера? Хотя самые решительные полегли под мечами княжьих дружинников, но готовых вступиться за своих осталось немало.
Ярослав подъехал к собравшимся людям один, дружинники остались вдали. Шел к помосту, сильно хромая, толпа безмолвно расступалась перед ним, кто со