Само вступление в сожительство произошло очень грубо и просто и чем-то напоминало то, что в свое время, примерно десять лет тому назад, случилось между Мао Цзэдуном и Хэ Цзычжэнь. Как-то раз после рабочего дня Мао Цзэдун сказал Цзян Цин: «Сегодня не уходи. Переночуешь здесь. Хорошо?» Вопрос в стиле Мао Цзэдуна. Вопрос риторический, требовавший не ответа, а подчинения. Цзян Цин никогда ранее не была пассивной в отношениях с мужчинами. Но тут Мао Цзэдун, не дожидаясь пока она что-нибудь скажет, двинулся к своей уникальной широченной деревянной кровати, и Цзян Цин оставалось только последовать за ним.
Шло время. Все делали вид, что происходившее между Мао Цзэдуном и Цзян Цин никого, кроме них самих, не касается. Мао Цзэдун просто получил женщину своей мечты. Она не была требовательной, не боролась за равноправие в отношениях с мужчиной-партнером, даже не поднимала вопрос о браке. Другие руководители ЦК партии уже тогда не решались по своей инициативе заговаривать с Мао Цзэдуном на такие щекотливые темы, делали вид, что это вроде как бы самый естественный и безболезненный выход из ситуации, когда Мао Цзэдуну требовалась женщина, а в его положении решать такие вопросы втайне от парторганов и от службы безопасности было никак нельзя. Не будем забывать, что жили они все тогда в малюсеньком городке, в буквальном смысле слова «на одном пятачке», скрыть амурные связи здесь было невозможно.
Однако настал момент, когда Цзян Цин обрядилась в широченный френч, именовавшийся «кителем ленинского покроя». С одной стороны, в нем удобно разместить свой все более заметно выпиравший живот, с другой же, напротив, он позволял продемонстрировать окружающим то, что произошло: смотрите, люди, я понесла от Мао Цзэдуна!
Цзян Цин внезапно ощутила, что она вправе утвердиться в положении если не официальной, то фактической супруги Мао Цзэдуна. Посоветовавшись предварительно с Мао Цзэдуном, она вошла как-то раз в комнату, где заседали руководители партии, и объявила во всеуслышанье: «А у меня для вас хорошая новость: мы с председателем теперь живем вместе». Никто, естественно, публично не возразил. Демарш Цзян Цин в присутствии и с благословления Мао Цзэдуна был воспринят высшими руководителями партии как должное.
Мао Цзэдун тогда же добился от руководителей КПК разрешения на его брак с Цзян Цин, без которой, как он утверждал, не мог ни жить, ни работать. В 1939 г. руководство ЦК КПК приняло такое решение, и партийные организации были