Стан князей Ольговичей был разбит в двух верстах от Брянска, на низком берегу реки Болвы. В становище собралось около пятнадцати тысяч ратников, конных и пеших.
Разыскав шатер трубчевского князя, Феодосия Игоревна предстала перед Святославом Всеволодовичем нежданной-негаданной гостьей.
Святослав Всеволодович встретил радушно княгиню Феодосию, к которой он всегда благоволил, восхищаясь ее дивной красотой. Внешность Святослава Мытаря была весьма обманчива. У него было добродушное на первый взгляд лицо с мясистым красным носом и толстыми губами, которые легко расплывались в широкой улыбке. Чуть прищуренные темно-синие глаза трубчевского князя таили в себе некую озорную искорку. Эти плутоватые глаза сверкали бирюзовым блеском из-под мохнатых белобрысых бровей. Довольно длинные льняные волосы не могли скрыть две крупные залысины на голове у Святослава Всеволодовича, а его короткая борода и усы имели заметную рыжину. За это Изяслав Владимирович за глаза называл Святослава Мытаря «сивым мерином с рыжим хвостом».
Радушие и приветливость быстро пошли на убыль в Святославе Всеволодовиче, едва он осознал, с какой целью его разыскала Феодосия Игоревна. Князь угощал свою гостью хмельным медом и различными яствами, а у той кусок не шел в горло после всего услышанного из уст Святослава Мытаря.
– Зряшное дело ты затеяла, голубушка, – молвил Святослав Всеволодович, сидя за небольшим походным столом напротив княгини Феодосии. – И упреки твои я совсем не заслужил, видит Бог. Мне, конечно, жаль Радославу, перенесшую такой позор и потерявшую почти всю свою родню. Однако я не могу ввести Радославу в свой дом женой моего сына, зная, что она забеременела от семени грязного язычника. На меня же станут коситься все мои родственники! А как я посмотрю в глаза своему сыну?
– Нету в тебе христианского милосердия, княже! – воскликнула в сердцах Феодосия Игоревна, показав Святославу Всеволодовичу кончик своего мизинца. – Даже вот на столько нету! Черствый и бездушный ты человек! И слову своему не хозяин!..
– Э-э, княгиня, зачем с плеча рубить! Зачем? – заюлил Святослав Всеволодович, пытаясь своей насквозь фальшивой улыбкой смягчить сердитую собеседницу. – Я готов предоставить Радославе кров и стол, о чем речь, матушка. Пусть твоя племянница поживет в моем граде, покуда мунгалы назад в степи не уберутся. Я же не брезгую принять к себе Радославу как гостью.
– Нет, брезгуешь, княже! – гневно возразила Феодосия Игоревна. –