– Гей, славяне! Дай дорогу – сверхчеловеков веду!
Пехота гоготнула, замедлила шаг в ожидании представления. Мужичок верхом на кобылке продолжал балагурить, демонстрируя недюжинные познания во вражеской идеологии:
– Высшая раса идет!
Пехота ответила дружным ржачем. Немцы, почувствовав, что разговор касается их, понуро отводили глаза, сутулясь, наклоняли головы вниз.
– Ну куда, куда ты прешь?! – в шутку легонько оттирая в сторону крупом лошади нашего парнишку-солдатика, покрикивал конвоир. – Дай пройти! Это ж белокурая бестия собственной персоной!
Пехота сгрудилась, сломав строй, почти застопорилась на месте. Добрая половина пехотинцев хохотала, держась за животы.
– Да что вы понимаете, чалдоны?! – притворно сердился конвойный. – Сразу видно – деревенщина неотесанная! У них дранг нах остен в самом разгаре!
Из солдатской массы полетели выкрики, на какой «нах» идти немчуре. Всеобщее веселье охватило и людей в проезжающих грузовиках.
– Давай-давай, – шутя, покрикивал на пехотинцев, остановившихся рядом с плетущимися немцами, конвоир. – Освобождай, робяты, жизненное пространство! Высшей расе дома места не хватало – на востоке плодиться захотелось!
– Мы им плодилки-то поотрывали! – задорно выкрикнули из задних рядов.
– Вместе с хотелками! – весело откликнулись с другого фланга.
– И еще оторвем!
– Под корень!
– Гы-гы-гы! – улюлюкала и крючилась от смеха пехота.
– Ой, балбесы, – высунувшись из окошка, качал головой Быков.
– Имеют право, – констатировал Марков.
– Это да…
Немцы молчали, уныло двигались по краю обочины, инстинктивно вобрав головы еще глубже в плечи. Были среди них молодые и пожилые, в униформах и знаках различия почти всех родов войск. Распоясанные кителя и длиннополые шинели, пилотки и кепи, стоптанные сапоги и ботинки с брюками навыпуск, мешки, котомки, кое у кого затасканные уставные ранцы телячьей кожи за плечами. Землистые лица, многие уже заросшие недельной щетиной. Пацаны в форме гитлерюгенда плелись в самом хвосте колонны, заметно приотстав – двое поддерживали своего третьего товарища, сильно прихрамывавшего на одну ногу.
В кузове «Опеля» Вася Бурцев спросил Фомичева, показывая пальцем на конвоира:
– Дядя Игнат, а как он один с такой толпой управляется? У него ведь только карабин. Это ж карабин, да?
– Да, Васек, коробок, – подтвердил Фомичев. – А управляется оттого, что бежать им некуда. Сломались они, Васек. А сломанный человек уже и не