– Эх, гады… Не дали повоевать… Я бы вам еще жару дал…
…Полк получил приказ перебазироваться на полевой аэродром в 50 километрах юго-восточнее Климовичей. Летчики уже сидели в кабинах, а вылет задерживался: ждали транспортные самолеты, которые должны были после взлета штурмовиков забрать техников с их хозяйством. Из наземного транспорта в полку была одна полуторка. Она находилась в распоряжении инженера полка Митина. Машину эту по его приказу бдительно стерегли: мимо аэродрома проходили войска, если «дашь зевка» в суматохе – то только ее и видели. В кузове все было приготовлено к отъезду: бочка с бензином, винтовки, гранаты, ящик с консервами, бумажный мешок с сухарями. На этой машине Митин с небольшой группой техников должен был отправиться в район Климовичей после сдачи в авиаремонтные мастерские шести сильно поврежденных штурмовиков. Но началась непредвиденная волокита: начальник мастерских не желал подписывать акт приемки.
– Вы хотите спихнуть мне этот хлам, а я что с ним буду делать? Видите, мастерские уже на колесах, будем тоже трогаться…
– Вы обязаны подписать акт приемки, а что с ними делать дальше, вам виднее, – твердо стоял на своем инженер полка.
По пятам за Митиным давно уже ходил молчаливый сапер-пехотинец. Он тоже спешил закончить свои дела и, услышав такой разговор, не стерпел:
– Кончайте вы эту волынку да мотайте все отсюда поскорее. Мне эти самолеты надо еще успеть взорвать.
Услышав такое, начальник мастерских мигом подписал акт, но тут же потребовал от сапера расписку. Тот размашисто нацарапал ее на клочке бумаги. Только теперь Митин с командой в пять человек двинулся в Климовичи.
На окраине аэродрома густо задымило: интенданты подожгли вещевой склад с летным обмундированием, чтобы имущество не досталось противнику. Все, кто был на аэродроме, смотрели на черный дым и думали о стеллажах, забитых новенькими кожаными регланами, сапогами, унтами, комбинезонами, шлемами и прочим добром. Раздать его летчикам и техникам просто так, без ведомости и росписи, интенданты не имели права – потом им по всей строгости законов военного времени пришлось бы отвечать по статье «за промотание имущества».
1 июля полк перелетел в район Климовичей, едва успев выйти из-под удара снова атаковавших аэродром «юнкерсов». Отставший из-за затруднений с запуском двигателя штурмовик старшего лейтенанта Денисюка взлетал уже под огнем прорвавшихся к аэродрому немецких танков… На маршруте была сильнейшая гроза, и 20 машин село на вынужденную посадку в разных местах – их пришлось долго разыскивать. В районе Сещи нашли штурмовик с переломленным пополам фюзеляжем – летчик, старший лейтенант Александр Булавин, разбивший голову о коллиматорный прицел, погиб в кабине. Сколько жизней унес этот невинный на вид приборчик, нацеленный в лоб! Летчики, кстати, расшифровывали сокращенное наименование прицела ПБП-1б так: «прибор, бьющий пилота один раз больно». Прошло немало времени,